(Часть 1)
Кровавое поле боя
Итак, начиная с 5 августа 1937 года «тройки», созданные по «кулацкому приказу», приступили к делу. Как мы уже знаем, в Средней Азии их жертвами стали 14 500 человек всех национальностей. А вот какова судьба тех, кто участвовал в этих тройках?
Будем говорить исключительно о кадрах титульной, как сейчас говорят, национальности.
В Киргизской ССР в первом составе «тройки» был 2-й секретарь ЦК КП(б) Киргизии Хасан Джиенбаев. Во втором составе «тройки» на место Джиенбаева пришел Абдукадыр Абдраимов. Оба расстреляны и лежат в одной могиле — в урочище Ата-Бейит в пригороде Бишкека. Также расстреляли и Максима Амосова — инициатора репрессий в Советской Киргизии.
Таджикская ССР. В первом составе «тройки» – 1-й секретарь ЦК КП(б) Таджикистана Урумбай Ашуров. Снят с должности, исключен из партии и расстрелян. Преемник Ашурова из «титульных» — его однофамилец Нигмат — пережил и Сталина и Хрущева. Умер в 1973 году кавалером четырех орденов и двух медалей.
Туркменская ССР. В первой «тройке» был 1-й секретарь ЦК КП(б) Туркмении Анна Мухаммедов, которого после арестовали и расстреляли. В обеих составах «тройки» был прокурор республики Ташли Анна-Мурадов. Расстрелян в марте 1938 года.
Узбекская ССР. Здесь в «тройках» отметились сразу шесть этнических узбеков: 1-й секретарь ЦК КП(б) Узбекистана Акмаль Икрамов, его преемник на этом посту Усман Юсупов, 2-й секретарь ЦК КП(б) Узбекистана Садыкджан Балтабаев, председатели узбекского Совнаркома Султан Сегизбаев и Абдуджабар Абдурахманов, а также член бюро ЦК КП(б) Узбекистана, 1-й заместитель председателя Совнаркома республики Джура Тюрябеков. Четверых из шести расстреляли. Юсупов умер в 1966 году; Абдурахманов — в 1975-м.
Вопрос по расстрелянным «среднеазиатам» только один: кто они — палачи или жертвы? Этот же вопрос можно задать и в отношении тех, кто шантажировал Сталина, требуя репрессий. Из 71 члена того самого ЦК, начавшего репрессии, 1930-е годы пережили всего 18 человек, включая самого Сталина. Все остальные — либо расстреляны, либо покончили с собой, опасаясь ареста. Потому что, кроме репрессий по «кулацкому приказу», были еще одни — против самих «регионалов», которые явно поверили в собственную безнаказанность. Вот это некоторые историки и считают истинными сталинскими репрессиями. Без всяких кавычек. И не верить этому нет никаких оснований. Но после того, что «регионалы» натворили в своих «вотчинах», их кому-то из читателей все еще жалко?
Тема доносов стоит отдельного упоминания. Один из персонажей Сергея Довлатова, если привести его слова чуть больше, чем их цитируют в Интернет-мемах, говорит так:
«Мы без конца проклинаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона доносов? Дзержинский? Ежов? Абакумов с Ягодой? Ничего подобного. Их написали простые советские люди. Означает ли это, что русские — нация доносчиков и стукачей? Ни в коем случае. Просто сказались тенденции исторического момента».
Историки-антисталинисты приводят интересный факт. В конце 1937 года Ежов разослал в управления НКВД краев и областей требование сообщить о заговорах, которые были вскрыты с помощью рабочих и колхозников. «Типичная», как пишут антисталинисты, шифровка пришла 12 декабря 1937 года от начальника Омского управления НКВД:
«Случаев разоблачения по инициативе колхозников и рабочих шпионско-диверсионных троцкистско-бухаринских и иных организаций не было».
И если это действительно было так, кто же писал доносы? На выдающегося востоковеда Льва Гумилева доносы писали его однокурсники. На поэтов Осипа Мандельштама и Николая Клюева — друзья. На конструкторов, военных, чекистов и просто служащих— конкуренты и коллеги. Ну а на бытовом уровне соседи писали доносы друг на друга, жены — на мужей… Во все времена доносы бывали и остаются разными — корыстными и бескорыстными, ложными и правдивыми. И доносительство — примета не только СССР, России, Кыргызстана или Узбекистана. Читатель может в любом Интернет-поисковике набрать: «охота на ведьм в США» – узнает много интересного.
В общем, отдельные представители советского народа действительно жили, как на вулкане. Но только с подачи Александра Солженицына, Юрия Карякина, Роберта Конквеста и прочих «публицистов» стало принято считать, будто жертвы репрессий исчисляются десятками и сотнями миллионов. Эти цифры продолжают повторять, хотя в научный оборот давно вошло, что с 1921 года по 1953-й за контрреволюционные преступления осудили 3 777 380 человек, из которых к расстрелу приговорили 642 980 человек. Именно приговорили, а не расстреляли, что тоже немаловажно. В это же число входят власовцы, бандеровцы, бойцы «национальных легионов» и прочие коллаборационисты, а также басмачи и настоящие шпионы, террористы и саботажники.
Ясно одно: Сталин не был ни ангелом, ни демоном — он был одновременно и политиком и государственным деятелем. Тех, кто окружал его тогда в ЦК и Политбюро, он прекрасно знал, и никаких иллюзий в их отношении не испытывал. В 1938 году Сталин решил «вопрос о власти» в свою пользу. Так же, как решили бы его те самые — реабилитированные Хрущевым «регионалы», одолей они Сталина. Памятуя об их «художествах», страшно подумать, по какому пути пошла бы тогда страна.
