16 октября начнётся юбилейный ХХ съезд Компартии Китая. Он будет проходить в условиях крупнейшего геополитического кризиса и соответственно повышенного к себе внимания со стороны международного сообщества. КНР уже в ближайшие годы вполне может стать мировым экономическим лидером, она обладает третьей по мощи армией, неуклонно растёт её политическое влияние, а значит, решения, принятые китайскими коммунистами, так или иначе аукнутся в каждом уголке планеты, не говоря уже о ближайших соседях. Ввиду этого мы решили забежать немного вперед и порассуждать с экспертами о том, что обещает предстоящее событие и как его итоги могут отразиться на Казахстане и Центральной Азии.
Айдар Амребаев, директор Центра политических исследований:
«Политический вес КНР в регионе становится весьма значимым»
– Форумы и инициативы, да и всё, что происходит в КНР, всегда вызывают неподдельный интерес мировой общественности. Очевидно, причина кроется в усилении влияния этой страны на формирование нового политико-экономического порядка в мире. К чести Китая, он, в отличие от большинства других глобальных «игроков», демонстрирует ответственную и предсказуемую политику. А от разумности, стабильности и прогнозируемости ведущих государств зависит устойчивость всей системы международных отношений.
С этой точки зрения, как отметил президент Касым-Жомарт Токаев на Петербургском международном экономическом форуме, Китай является «надёжным и предсказуемым партнёром Казахстана». Это важное резюме относительно его роли применимо не только к нашей стране, но и ко всему миру. Полагаю, данное мнение казахского лидера, весьма осведомленного в делах восточного соседа, заслуживает доверия и в отношении предстоящего ХХ съезда китайских коммунистов.
Что касается ожиданий, то можно выделить два важных момента. Первый связан со сложной турбулентной трансформацией мирового порядка, в условиях которой мы все сейчас живём. В самых разных уголках планеты остро чувствуется запрос на стабильность и предсказуемость политических решений. Не является исключением и наш регион. Думается, сохранение в долгосрочной перспективе устойчивости политической конструкции в КНР отвечает нашим общим интересам.
В этой связи полагаю, что китайские коммунисты согласятся с продлением полномочий действующего главы государства, продемонстрировавшего свою эффективность. Тем более что в 2018 году из Конституции КНР были исключены соответствующие ограничения, введённые когда-то «архитектором китайских реформ» Дэн Сяопином. Причём эти ограничения касались только должности председателя КНР, но не двух других ключевых постов – генерального секретаря КПК и председателя Военного совета, которые сегодня закреплены за Си Цзиньпином.
К слову, в Китае уже был прецедент, когда фактически пост главы государства занимал человек, не имевший официального статуса председателя КНР. Речь идёт о Дэн Сяопине. Сегодня политический расклад в стране складывается таким образом, что наличие этого исторического прецедента и снятие ограничений по срокам позволяют Си Цзиньпину получить очередной мандат доверия на предстоящем съезде партии. На мой взгляд, это будет ключевое и ожидаемое решение китайских коммунистов.
Второй момент связан с корректировкой внешнеполитического и внешнеэкономического курса Китая, что вызвано международной турбулентностью и напряжённостью, в том числе и вокруг самой этой страны. Военная доктрина КНР и её внешняя политика станут достаточно активными, если не сказать проактивными. Об этом свидетельствует решимость государства отстаивать свои национальные интересы «любой ценой», особенно в отношении «тайваньского вопроса» и проблем сепаратизма в принципе.
Что касается экономического курса, то он будет ориентирован на преодоление кризисных явлений в экономике и торможения её роста за счет усиления и качественного углубления внутреннего потребления. Ситуация, вызванная коронавирусными ограничениями, позволила Китаю «перенастроить» экономическую модель с ориентации на внешние рынки в сторону задействования внутреннего потенциала роста. Это способствует проведению более независимой внешнеэкономической и внешнеполитической линии.
Приоритетом для «возрождения былого величия Китая» может стать усиление его политических позиций как в мире в целом, так и в Центральной Азии. Прежнее восприятие нами КНР исключительно как активного «экономического игрока» должно быть пересмотрено. Весьма значимым становится «политический вес» Китая в региональных вопросах – он готов существенным образом потеснить из «традиционной ниши» Россию как эксклюзивного политического патерна для стран постсоветской ЦА. Особенно это заметно на фоне военных действий РФ в Украине и её «тупиковой» конфронтации с Западом. Сейчас именно Китай является главным бенефициаром складывающейся турбулентности в Евразии, или, по крайней мере, в нашем регионе.
От съезда стоит ожидать и принятия принципиальных решений по выработке дальнейшего стратегического курса развития страны, укреплению вертикали власти, внутрипартийной дисциплины и исключению фракционности, а также социально-экономических инициатив, отвечающих интересам широких слоев общества. В частности, весьма актуальным для современного Китая является переход на новый технологический, информационный уклад.
Думается, из ситуации фактического коллапса мирового порядка Поднебесная будет извлекать собственные выгоды. Обычно там любой кризис воспринимается не только как проблема, но и как возможность для развития. Поэтому снижение популярности России и, как следствие, ослабление её позиций на постсоветском пространстве, в том числе и в Центральной Азии, повлечёт за собой рост влияния Китая. Причём своеобразный «разворот на Восток» внешнеполитической доктрины Кремля лишь способствует этому. Считаю, Казахстану и странам ЦА стоит учитывать данный актуальный тренд.
Показателен в этой связи первый после пандемии зарубежный визит Си Цзиньпина в Казахстан, который был пронизан не только известной символикой, но и реальным значением. В частности, Китай устами его руководителя заверил, что выступит гарантом территориальной целостности нашей страны и окажет необходимое содействие в укреплении её суверенитета в самых различных контекстах.
О росте политического влияния Китая в регионе говорит и приоритетное внимание, которое оказали центрально-азиатские лидеры председателю КНР на недавно прошедшем в Самарканде саммите глав государств-членов ШОС. К тому же подкреплённое значительным пакетом экономических инициатив и выгод от сотрудничества с Поднебесной в условиях «новой кризисной нормальности» и экономической неопределенности данное влияние обещает быть весьма серьёзным.
Полагаю, китайские коммунисты на предстоящем съезде доктринально закрепят эти шаги руководства КНР. Логично ожидать активизации сотрудничества стран Центральной Азии с Китаем и по континентальным проектам инициативы «Пояс и путь», например, в плане расширения региональной транспортной сети, строительства новых пограничных переходов, модернизации инфраструктуры торговли и совместимости информационных платформ.
Руслан Изимов, директор Центра изучения Китая и Центральной Азии «Синопсис»:
«Роль Казахстана во внешней стратегии Пекина будет возрастать»
– Большинство специалистов по Китаю не сомневаются: на предстоящем съезде Компартии будет заявлено, что нынешний лидер останется у власти, продлив срок своих полномочий еще, как минимум, на один срок. На это указывает множество обстоятельств, включая то, что в марте 2018 года на сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) были приняты поправки в Конституцию КНР, которые фактически закрепили реформы, инициированные Си Цзиньпином в предыдущую пятилетку. Именно тогда и начался процесс так называемой «сицзиньпинизации» всей политической системы государства.
В частности, по итогам голосования депутатов ВСНП из Конституции исключён пункт, согласно которому председатель КНР и его заместитель могли занимать посты только два срока по пять лет. Тем самым были окончательно ликвидированы установленные Дэн Сяопином правила, призванные избежать перегибов единоличного правления. Напомню, это «ротация высших руководителей раз в десять лет», «принятие основных решений Постоянным комитетом Политбюро (ПКПБ) ЦК КПК, где представлены основные внутрипартийные группировки» и «введение в ПКПБ тандема преемников за пять лет до планируемой смены власти».
Во-первых, новая поправка дает Си Цзиньпину право не уходить с поста по истечению десятилетнего срока правления в следующем году. Во-вторых, по итогам XIX съезда Компартии, состоявшегося в октябре 2017-го, в состав ПКПБ вошли пять его личных протеже, в результате чего клановый компромисс в высшем госоргане КНР был нарушен, и теперь решения будут приниматься только действующим председателем. И, в-третьих, на том же съезде в состав ПКПБ не были введены так называемые «шестидесятники» (политики, рожденные в 1960-х годах), хотя именно они должны были возглавить страну после 2023 года.
При этом цикличность развития Китая, по моим оценкам, подтверждается. На смену чётко регламентированному принципу правления приходит период единоличного лидера. То есть наблюдается возвращение КНР на старые рельсы императорского правления. Благодаря включению своего имени и идей в Конституцию, Си Цзиньпин официально встал на один уровень с основателем Компартии Мао Цзэдуном, а если шире, то сделался современным императором Поднебесной.
Но данное решение открывает неоднозначные перспективы для самого Китая. С одной стороны, оно даёт возможности провести эффективные структурные реформы в стране и укрепить её, не отвлекаясь на смену власти каждые 10 лет. Но, с другой, полная концентрация власти в руках Си Цзиньпина на бессрочный период актуализирует такие риски, как создание культа его личности и соответственно перегибов единоличного принятия решений. К слову, результатом перегибов, имевших место в период правления Мао, была «культурная революция», которая привела к масштабным репрессиям против партийной оппозиции, гонениям на интеллигенцию, нанесла колоссальный урон культуре и образованию, отразилась на внешней политике. Плюс нововведение в будущем рискует обернуться неопределённостью в вопросе выбора модели передачи власти.
Какие прогнозы можно сделать в этой ситуации? Осуществляемые реформы госаппарата в Китае подтверждают, что дальнейшая экономическая модель его развития будет строиться вокруг стратегии внешней экспансии. Власти КНР признают, что без создания новых драйверов роста страна обречена на масштабный внутренний кризис. В этом контексте инициатива «Пояс и путь» должна расширить экономическое влияние Поднебесной во всех регионах мира.
Наконец, жёсткий стиль правления Си Цзиньпина может отразиться и на тех вопросах, которые задевают интересы Казахстана. При этом очевидно, что в среднесрочной перспективе роль и место нашей страны во внешней экономической стратегии Пекина будут только возрастать. Восточный сосед продолжит наращивать усилия по поиску наиболее выгодных наземных коридоров в Европу, а это открывает перед Казахстаном возможность закрепить за собой роль основного транзитного коридора.
