Даже гаитянский диктатор выказывал 60 лет назад некоторые признаки самостоятельности
Несмотря на кардинально поменявшиеся геополитические декорации, уроки драматических событий 60-летней давности, известных как «кубинский ракетный кризис», или «Карибский кризис», сегодня востребованы как никогда.
«Неоспоримым преимуществом времени Карибского кризиса был постоянно действующий конфиденциальный канал между Анатолием Добрыниным (посол СССР в США) и Робертом Кеннеди (генеральный прокурор и советник президента). Сегодня попытки российских дипломатов в Вашингтоне восстановить контакты оказались тщетными. Администрация не желает говорить с нами на равных.
Ракетный кризис на Кубе привел к восстановлению статус-кво. Невозможно решить текущую ситуацию таким же образом. Мы также с нетерпением ждали конкретных и содержательных идей по контролю над вооружениями от членов команды президента Байдена. Вместо этого они предлагают заменить новый договор о СНВ, которого так ждут в мире, какой-то расширенной архитектурой…» – отметил в недавнем интервью Newsweek посол России в Вашингтоне Анатолий Антонов. Тревожными аналогиями наполнена и статья дипломата «Кубинский ракетный кризис 2.0 из-за Украины?», опубликованная в видном консервативном издании The National Interest. «Я хотел бы предупредить американских военных планировщиков об ошибочности их предположений о возможности ограниченного ядерного конфликта. Они, по-видимому, надеются, что Соединённые Штаты смогут укрыться за океаном, если в Европе произойдет такой конфликт с британским и французским ядерным оружием… Любое применение ядерного оружия может быстро привести к перерастанию локального или регионального конфликта в глобальный», – предупреждает Анатолий Антонов.
Казалось бы, история политико-дипломатических контактов, позволивших отвести США и СССР от грани прямого вооружённого ядерного столкновения, изучена достаточно хорошо. Между тем, мирное разрешение Карибского кризиса к концу октября 1962 г. было не в последнюю очередь связано с посреднической ролью Швейцарии, отладившей в тот период прямые контакты Кубы с США. Подспорьем же в этом посредничестве, как впоследствии отмечали в Берне, стала относительно сбалансированная политика в «горячие» осенние дни 1962 года ближайшего политика союзника США – а именно Великобритании, колониальные владения почти полностью окружали «остров Свободы» (эта ситуация же частично сохраняется и сегодня). Надо сразу оговориться, что это не должно никого удивлять, ибо далеко не все представители послевоенных британских элит (можно упомянуть, в частности, Эттли и Бевина) были готовы безоговорочно отдать британский внешнеполитический суверенитет далёкому заокеанскому сюзерену…
Уже в начале марта 1962 г. на совещании у президента США Джона Кеннеди по кубинской тематике было заявлено (Swiss Federal Archives, 2001E#1978/84#7100): «Если нейтральная Швейцария не существует, мы должны были изобрести её» («If neutral Switzerland did not exist, we had to invent it»). И на то были основания.
Годом ранее, в феврале 1961 г., Вашингтон, Москва и Гавана согласились, чтобы с марта 1961 года интересы США на Кубе представляла именно нейтральная живописная страна в европейских Альпах. Соответственно, в Гавану прибыла группа из 9-ти швейцарских дипломатов.
Швейцарский посол на Кубе Вальтер Босси в августе-сентябре 1962 г. чуть ли не ежедневно встречался с главой кубинского МИДа Раулем Роа и с советским послом А.И. Шитовым. К последней декаде октября стороны постепенно приходят к выводу, что угроза ядерной войны устранима при следующих главных условиях: во-первых, при ослаблении военно-политического давления США на СССР, особенно вблизи советских границ (ракетные базы в Италии и особенно в Турции с минимальным подлётным временем до Москвы и других промышленных центров СССР). Во-вторых, при обязательстве США не «досаждать» Кубе с американской военной базы Гуантанамо на юго-востоке острова, что, в целом, приведет не только к деэскалации кризиса, но и к невключению Кубы в Организацию Варшавского Договора (ОВД). Полноправное членство Гаваны в ОВД активно предлагали КНР, Албания, ГДР, а также, по оценкам швейцарского МИДа, «ястребы» в высшем руководстве СССР.
В середине октября 1962 г. американские самолеты-разведчики U2 провели разведывательные полеты над Кубой, засняв установки советских баллистических ракет средней дальности. А 22 октября, по воспоминаниям швейцарского историка и дипломата Эдуарда Бруннера, госсекретарь Дин Раск вызвал к себе швейцарского посла в Вашингтоне А. Линдта. Глава американской дипломатии сообщил ему о планируемых 23-24 октября 1962 г. ВВС США массированных разведывательных полётов над Кубой с целью выяснения, продолжается ли развёртывание на острове советских ракет.
Дин Раск попросил послов Швейцарии в США, СССР и на Кубе уточнить кубинским и советским властям, что «вылеты не будут проведены с базы в Гуантанамо, и что они не нацелены на военный конфликт. И, чтобы кубинские ПВО и ВВС не открывали огонь по этим самолетам».
После встречи с Раском Линдт сразу проинформировал о её содержании Эмиля Штадельхофера, нового швейцарского посла в Гаване (с октября 1962 г.), сумевшего сохранить доверительные отношения своего предшественника В. Босси с Ф. Кастро, Р. Роа и с советскими дипломатами на Кубе.
Уже через час после телефонного разговора с Линдтом Штадельхофер передал вышеизложенную информацию Фиделю с просьбой проинформировать советскую сторону о той же беседе в Вашингтоне, что и было сделано.
Вскоре американцы через тех же швейцарских посредников сообщили Гаване и Москве, что в обмен на бессрочную экстерриториальность базы в Гуантанамо, на обязательства Кубы не вступать в ОВД, не вмешиваться во внутренние дела близлежащих Ямайки и стран-союзников США – Гаити и Доминиканской Республики, Вашингтон снимет военную блокаду Кубы. Кроме того, Белый Дом не будет препятствовать её экономическим связям с другими странами, в том числе с соседями по Карибскому бассейну.
Кубинские власти согласились с таким вариантом деэскалации, о чём швейцарские дипломаты сообщили госдепартаменту и в советский МИД. Однако в Москве выразили недовольство «сепаратизмом» Гаваны в урегулировании кризиса. Кубинской стороне стремились навязать «пакетное» решение: включающее кубинско-американское урегулирование на основе упомянутых взаимных обязательств вкупе с удалением американских ракет из Турции. Такую позицию Москвы подкрепляло фактически бессрочное советско-иранское соглашение от 14 сентября 1962 г. О «непредоставлении иностранным государствам права иметь на территории Ирана ракетные базы всех видов».
В свою очередь, Гавана предлагала включить вопрос об эвакуации базы Пентагона из Гуантанамо с другими вопросами по урегулированию кризиса. Но в Москве и Берне не были склонны поддержать такой подход, ибо США не планировали уйти (и поныне не уходят) из Гуантанамо (более того, позднее устроили там пыточную тюрьму для неугодных), и потому не согласились бы с кубинской позицией(1).
В результате, «ракетно-турецкий» фактор был включен в урегулирование кризиса вокруг Кубы без включения в него вопроса о базе в Гуантанамо. Характерно, в этой связи, что с февраля 1962 г. Швейцария стала также представлять интересы Аргентины на Кубе, а аргентинские власти поддержали именно «пакетное» урегулирование кризиса без сопряжения с Гуантанамо. В конечном итоге это повлияло на позицию кубинского руководства, согласившегося с антикризисной «ракетной» увязкой Кубы с Турцией (2).
Как отмечает латиноамериканист А.Р. Хасанов из Санкт-Петербургского госуниверсистета, «изучая деятельность Швейцарии в период Карибского кризиса, можно отметить профессионализм швейцарских дипломатов, их умение искать компромиссное решение меду сторонами. Швейцария своим посредничеством честно выполнила свои взятые обязательства и перед США, многие из которых были крайне сложными. Но не следует думать, что швейцарцы беспрекословно выполняли любой каприз американской стороны».
Свою лепту в сдерживание США внесли также до некоторой степени «прокастровская» политика франкистской Испании и позиция гаитянского диктатора (1957-1971 гг.) Франсуа Дювалье – вроде бы американской марионетки. Последний, осознавая географию кризиса и место в ней приграничного с Кубой франкоязычного государства Гаити, предпочёл сыграть свою игру в той ситуации. Заявив о предоставлении США баз для ударов по Кубе, Дювалье вместе с тем уточнил, что под эти удары не должны подпасть военные объекты СССР на Кубе. «Замотал» Дювалье и просьбу Вашингтона об участии военных катеров в патрулировании пролива между Кубой и Гаити. Ранее американские патроны в очередной раз проигнорировали требование Порт-о-Пренса о возвращении Гаити острова Навасса (между Гаити и Ямайкой), оккупированного США еще с середины XIX века. Интересно и то, что Дювалье не позволил американцам в апреле 1961 г. десантировать антикастровских коммандос на юге Кубы (Плайя-Хирон) с гаитянской территории.
Дювалье популярен у некоторых и сегодня…
Такая политика Порт-о-Пренса, естественно, создавала брешь в блокаде Кубы. Что тоже способствовало, наряду с посредничеством Швейцарии и политикой Испании, урегулированию Карибского кризиса вопреки односторонним требованиям «ястребов» в Вашингтоне. Несмотря на обозначившиеся первые признаки заката, советская сверхдержава всё ещё обладала немалым количеством сторонников по всему миру, что не могло не оказывать влияния, пусть и косвенного, на политику не только европейских «нейтралов», но даже, казалось бы, «отмороженных» латиноамериканских диктаторов. Об этом не мешает помнить и сегодня, когда коллективный Запад пытается фабриковать антироссийские коалиции там, где это только возможно.
Алексей Чичкин
Примечания
(1) «US Foreign Relations, 1961-1963», volume X, Cuba, January 1961-September 1962, Document 7.
(2) «Швейцарское посредничество на Кубе стало историей», Международная информационная служба Швейцарской национальной теле- и радиокомпании, 20.07.2015.
