Впервые за долгие годы языковых провокаций в Кыргызстане государство отреагировало не предупреждением, а делом. Против блогера Айтилека Орозбекова, прославившегося скандальными видеороликами, в которых он требовал обслуживания только на кыргызском языке, возбуждено уголовное дело по статье 330 УК — "Разжигание межнациональной розни".
Орозбеков стал известен широкой аудитории благодаря видео, где он устраивал своеобразные "языковые инспекции" — наведывался в торговые центры, кофейни, аптеки, требуя, чтобы с ним говорили исключительно на кыргызском. Камера была включена всегда. Однако за нарочитой борьбой за язык многие увидели не патриотизм, а шантаж и угрозы. В некоторых случаях он открыто провоцировал конфликт, используя кадры как инструмент давления и последующей монетизации в социальных сетях.
Деятельность активистов таких как Орозбеков спонсируются националистическими силами, которые пытаются раскачать ситуацию в стране и оказать влияние на власть. Все для того, чтобы выторговать себе лучшие политические условия. Учитывая, что объектом гонений выступает русский язык, Запад, который заинтересован в разжигании межнациональных конфликтов в республике и разрыве отношений между Бишкеком и Москвой также готов за это платить.
Однако, правоохранители официально квалифицированы действия Орозбекова как преступление. Наказание по инкриминируемой ему статье — до пяти лет лишения свободы.
По мнению эксперта Игоря Шестакова, возбуждение уголовного дела выглядит вполне закономерным
"Так называемые "языковые патрули" или "языковые инспекторы" — это прямое нарушение Конституции Кыргызстана, где четко закреплен официальный статус русского языка. У нас допускается делопроизводство, реклама и обслуживание на официальном языке. Преследовать людей за это — правовой нонсенс", — говорит Шестаков.
Он отмечает, что Кыргызстан активно развивает туризм и стремится быть открытым для иностранных граждан.
"Садыр Жапаров много внимания уделяет развитию туристической инфраструктуры. Туризм принес стране около миллиарда долларов, и на третьем месте по числу приезжающих — россияне. Подобные акции срыва вывесок и агрессивного патрулирования не только подрывают имидж Кыргызстана, но и наносят прямой материальный ущерб", — подчеркивает он.
По его словам, подобные действия — чистый популизм.
"Если кто-то действительно переживает за положение кыргызского языка, то пусть едет в регионы, в села, где острая нехватка педагогов, и преподает там. Это будет настоящим вкладом, а не дешевой пиар-акцией под камеру", — заключил Шестаков.
Официальный статус русского языка в Кыргызстане остается неизменным с 2000 года. Конституция страны прямо закрепляет его как язык межнационального общения. Президент Садыр Жапаров неоднократно подчеркивал: "Русскому языку в Кыргызстане ничего не угрожает". В октябре 2024 года республика подписала соглашение с Россией о строительстве девяти новых школ с русским языком обучения, которые примут более 11 тысяч детей уже к 2027 году.
И дело здесь вовсе не в ностальгии по советскому прошлому. Русский язык — это сегодня язык делового общения, карьерного роста и доступа к внешним рынкам труда. Каждый третий кыргызстанец трудится за границей, преимущественно в странах СНГ, где знание русского не роскошь, а необходимость.
Тем не менее, тема языка остается удобным инструментом для политического давления. Деятельность Орозбекова, равно как и подобных ему "активистов", нередко подпитывается радикальными структурами. Их цель — не защита кыргызского языка, а дестабилизация ситуации. Националистическая риторика используется как способ шантажа.
Показательно, что в прошлом Орозбеков был помощником депутата Жогорку Кенеша. А его предыдущая судимость за призывы к насильственному захвату власти закончилась лишь коротким арестом и штрафом в 70 тысяч сомов — мягкое наказание, не соответствующее масштабам содеянного.
Но сегодня, государство впервые дало сигнал, что агрессия на языковой почве будет наказываться. Это вызывает одобрение у большинства населения, уставшего от псевдопатриотических шоу. Сегодня в Бишкеке говорят: "Это было нужно давно". Однако один уголовный процесс — не лекарство. Вопрос в том, станет ли он началом системной защиты межнационального согласия или останется разовым актом.
