В ближайшие дни будут подведены итоги очередной избирательной кампании. ЦИК назовёт имена победителей в одномандатных округах, а партии, преодолевшие по итогам выборов 5-процентный барьер, определятся со своими представителями в нижней палате парламента РК. Но сегодня хотелось бы вспомнить других депутатов – первых в истории Казахстана, тех, кого в начале прошлого века народ избрал в Государственную Думу ещё Российской империи.
Не всеобщие, не прямые и не равные
В августе 1905-го, когда огромная страна была охвачена бунтами и восстаниями, которые в советской историографии получили название первой русской революции, император Николай II издал манифест «Об учреждении Государственной Думы». А в декабре того же года был обнародован закон о выборах. Участвовать в них могли только мужчины не младше 25 лет. Женщины же получили избирательное право только в 1918-м, уже после прихода к власти большевиков, – впрочем, на тот момент так было и в подавляющем большинстве других стран, включая западные: Великобританию, Германию, Францию…
Выборы в Госдуму были не всеобщими, не прямыми и не равными. Зато тайными. Они проходили где-то по двух-, а где-то по трёх- и даже четырёхступенчатой системе. В каждом случае народ сначала определял путём голосования выборщиков, а уже те на городских, областных и губернских избирательных собраниях решали, кто более всех достоин стать депутатом. Всё население, имевшее право голосовать и быть избранными, разделили на шесть неравнозначных курий. Самыми привилегированными из них стали землевладельческая и городская, где на каждого выборщика приходилось избирателей в десятки раз больше, чем в рабочей, крестьянской или «инородческой».
При разработке положения о проведении выборов было специально оговорено, что в Степном крае, который объединял Акмолинскую, Семипалатинскую, Тургайскую и Уральскую области, они пройдут по особым правилам. После рассмотрения разных вариантов и долгих обсуждений, в конце концов, решили выделить каждой из этих административно-территориальных единиц по два депутатских места: одно – коренному (кочевому) населению, а второе – русскому, шире славянскому (оседлому). И каждая из этнических групп должна была выбирать своих представителей в Госдуму отдельно от другой.
Теперь сравните с национальным составом жителей этих областей, согласно итогам всероссийской переписи, проведённой в 1897-м. В Тургайской области доля казахов составляла 90,6, в Семипалатинской – 88,3, в Уральской – 71,3, в Акмолинской – 62,6 процента. Возможно, за восемь лет, прошедших после переписи, она несколько уменьшилась в результате миграции крестьян из российских и украинских губерний, но вряд ли значительно – массовый наплыв переселенцев начался чуть позже, когда Пётр Столыпин заступил на должность главы правительства империи.
Кроме того, по одному мандату выделили уральскому и сибирскому казачеству. Первое было сосредоточено преимущественно в Уральской области Степного края, второе проживало на территориях Акмолинской, Семипалатинской областей и Томской губернии. Забегая вперёд, скажем, что оба мандата достались тем, кто жил на территории современного Казахстана. В итоге получилось так, что в Степном крае каждый депутат был избран от 90 тысяч человек славянского населения и от 500 тысяч казахов. В среднем же по Российской империи этот показатель составил 1 от 240 тысяч.
Алихан Букейханов и другие
Выборы среди казахов проводились примерно по такой же четырёхступенчатой схеме, как и в крестьянской курии. Сначала на низовом уровне, в аулах, избирали выборщиков для участия в волостных собраниях, потом были уездные, а на заключительном этапе – областные, на которых и проходило решающее голосование. Подробных сведений о том, как велась избирательная кампания, нет, но, например, в Семипалатинской области в заключительном туре «казахских выборов» баллотировался единственный кандидат – Алихан Букейханов, который лишь незадолго до этого был освобождён из тюрьмы после почти четырёхмесячной отсидки сначала в Павлодаре, а потом в Омске.
Вот что писал он сам: «В начале июня в Семипалатинск приехали 176 из 184 выборщиков нашей области. В выборщики были избраны известные, уважаемые старики, хаджи и молодые богачи. Они представляли всю степную интеллигенцию, тот класс населения, который на местах всегда занимается общественными и политическими делами. Мы стали устраивать группами (для всех не было подходящего помещения) избирательные собрания. На этих собраниях выяснилось, что вся область избирает меня. Никто соперником мне не выступал». Букейханова избрали 175-ю шарами из 176 – так в ту пору голосовали.
Выборы в «инородческих» округах Российской империи проводились значительно позже, чем в её центральных и западных регионах. Как следствие, некоторые депутаты не успели принять участие в заседаниях 1-й Государственной Думы, поскольку спустя всего два с половиной месяца после начала своей работы она была распущена царским манифестом. Это произошло и с Букейхановым: его наделили мандатом в июне, и, пока он ехал в Санкт-Петербург, 9 июля 1906 года император распустил парламент и назначил новые выборы.
От оседлого населения Семипалатинской области в Госдуму прошёл Николай Коншин, частный поверенный (адвокат), журналист и этнограф, занимавшийся в том числе изучением жизни и быта казахов. В прошлом он поддерживал тесные связи с «народовольцами», за что его и сослали в город Зайсан, откуда после ссылки Коншин перебрался в областной центр. Как и Букейханов, он был членом Конституционно-демократической партии, или, в просторечье, кадетом. А ещё оба они имели непосредственное отношение к газете «Семипалатинский листок»: Коншин редактировал её, а Алихан с ней сотрудничал. Кстати, именно в этом издании после кончины Абая был опубликован посвящённый ему некролог за авторством Букейханова.
Избранный в Уральской области от оседлых жителей присяжный поверенный Владимир Недоносков тоже был редактором местной газеты, которая называлась «Уралец» и была основана Николаем Бородиным, депутатом от казаков, выпускавшим к тому времени другое издание – «Вестник казачьих войск». Последний являлся кадетом, а вот первый состоял в Трудовой партии, впрочем, идеологически близкой к Конституционно-демократической. Недоносков не раз подвергался арестам, а его выступление в Госдуме 1-го созыва по вопросу о свободе печати вызвало широкий резонанс. Но всего через год на почве ревности он застрелил женщину, о чём знаменитый писатель Василий Розанов написал большой очерк. В конце концов, суд признал его невменяемым. Бородина же ждала другая судьба: он стал масоном, в гражданскую войну представлял уральское казачество в правительстве Колчака, а потом эмигрировала в США.
От казахского населения этой области был избран Алпыспай Кальменев, который имел высшее юридическое образование, полученное в Казанском университете (учился примерно в то же время, что Ленин, и на том же факультете, так что, возможно, был знаком с ним). В книге, посвящённой депутатам 1-й Государственной Думы и изданной в 1906-м в Москве, написано: «Состоит советником Временного совета по управлению Киргизскою ордою. Избран киргизами в Ханской ставке. Беспартийный». После революции Кальменев стал активным участником движения «Алаш». В 1937-м был репрессирован.
Мулла, крестьянин, чингизид…
Про Шаймардана Кощегулова, который должен был представлять интересы казахов Акмолинской области, в той же книге сообщалось: «Мулла в Кокчетаве, сторонник шариата. После избрания обнаружилось его незнание русского языка, что не согласно (то есть, не соответствует – прим. авт.) 55 ст. «Положения о выборах», и потому его выборы были обжалованы в областную избирательную комиссию». Но пока суд да дело, Госдуму распустили, и разбирательство не получило продолжения. А через год Кощегулов стал депутатом 2-го созыва, хотя и на сей раз предпринимались попытки оспорить правомочность его избрания. В 1931-м подвергся большевиками высылке в Сибирь, где вскоре и умер.
От оседлого населения Акмолинской области был избран Владимир Ишерский, врач, близкий к марксистам и к Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), которая незадолго до этого раскололись на два крыла – большевистское и меньшевистское. Но в годы гражданской войны он сначала сотрудничал с правыми эсерами, а потом стал личным врачом Петра Вологодского, председателя Совета министров в правительстве Колчака.
В этой же области в станице Лодарской работал податным (налоговым) инспектором Иннокентий Лаптев, которому доверили представлять в парламенте сибирских казаков, проживавших в Акмолинской и Семипалатинской областях, а также в Томской губернии. В Госдуму он прибыл за десять дней до её роспуска, так что успел немного поработать в ней. А в феврале следующего года был избран повторно. Состоял в Партии демократических реформ, которая позже влилась в Партию мирного обновления. В 1917-м после февральской революции был назначен комиссаром Временного правительства в Степном крае, а вот до октябрьской не дожил.
Казахи Тургайской области остановили свой выбор на Ахмете Беремжанове, который, как и Кальменев, окончил юридический факультет Казанского университета, а позже работал судебным следователем и мировым судьёй. Заседал он и в Госдуме 2-го созыва. Впоследствии занимал пост министра юстиции в правительстве «Алаш-Орды», в советское время был членом Верховного суда Казахской АССР. Умер от болезни в 1927-м в Ленинграде, где находился на лечении.
А вот оседлое население Тургайской области избрало депутатом, в буквальном смысле слова, человека от сохи. Никифор Дыхнич жил в одном из сёл Кустанайского уезда, занимался крестьянским трудом, был церковным старостой. О его последующей судьбе, о том, где, когда и как он умер, данных нет.
Что касается областей Туркестанского края с преимущественно казахским населением, то там в большинстве округов выборы так и не были проведены. В упомянутой выше книге содержится информация лишь об одном депутате, из Семиречья, причём названа только фамилия – Тайнов. И приводятся следующие сведения: «Мулла. Представитель мусульман. Избирался в Думу дважды – первый раз 20 июня, но выборы были признаны неправильными, так как не были извещены все избиратели. Вторично избран 7 июля, как раз накануне закрытия Думы». Этническая принадлежность не указана, но, по некоторым данным, он был сартом.
Два мандата были выделены кочевым «инородцам», населявшим Астраханскую и Ставропольскую губернии: один – калмыкам, другой – казахам, которых там насчитывалось примерно 250 тысяч. В книге о депутатах 1-й Государственной Думы упоминается единственный депутат от этого региона: Найон Тундутов (Давид Цанджинович). О нём написано так: «Киргиз. Крупный землевладелец. После раскрепощения киргиз в 80-х годах стал их главным ходатаем». Но судя по отчеству и фамилии, он вряд ли был киргизом (казахом). Скорее всего, авторы книги ошиблись, и на самом деле речь идёт о калмыцком князе и меценате Давиде Тундутове. К тому же в других источниках депутатом от казахского населения этих губерний называется султан Бахтыгерей Кулманов, который, как и Букейханов, добрался до Санкт-Петербурга тогда, когда Думу уже распустили. И оба они много позже претендовали на то, чтобы возглавить правительство «Алаш-Орды».
Также стоит отметить, что среди десяти человек, прошедших в первый российский парламент от Уфимской губернии, был Салимгерей Джантюрин, казах, чингизид, потомок ханов Букеевской орды, в прошлом мировой судья и земский начальник одного из уездов.
Вместо эпилога
После прекращения деятельности Госдумы 1-го созыва 180 теперь уже бывших депутатов подписали «Выборгское воззвание» с призывом к гражданскому неповиновению, – так они отреагировали на решение российского самодержца распустить парламент. Среди них были Букейханов, Бородин, Недоносков, Ишерский, Джантюрин. Все они впоследствии были осуждены на три месяца тюремного заключения и лишены избирательного права. То есть, не могли баллотироваться в Госдуму 2-го созыва – в отличие от Беремжанова, Коншина, Кощегулова, Кулманова, Лаптева, которые через год снова были избраны депутатами…
