Полемические заметки на фоне внеочередных президентских выборов в Казахстане
В Казахстане прошли внеочередные президентские выборы. Среди факторов, которые определили необходимость их проведения, не последнее место занимают геополитическая «Большая игра» внешних игроков.
В условиях постоянно растущего глобального противостояния ведущих мировых держав Казахстан стал «не только объектом конфликтов за контроль над природными ресурсами и путями их доставки на мировой рынок, но и территорией, дестабилизация которой способна не только взорвать Центральную Азию, но и резко обострить ситуацию в России, Китае и на Каспии», – пишет в своем телеграм-канале казахстанский политолог Данияр Ашимбаев.
В течение всех постсоветских десятилетий разнообразные иностранные парнтёры активно формировали лояльные себе политические институты, вкладывая серьёзные средства в поддержку и развитие прозападных либеральных движений, что, как считает Ащимбаев, «не дало особых результатов». Другим направлением влияния на внутреннюю политику Казахстана стала «покупка» готовых политических фигур как ретрансляторов прозападной идеологии и ориентации. Однако в этом ставка была сделана, как верно отмечает цитируемый автор, «на героев громких коррупционных дел, которые пытались себя представить жертвами режима. В силу очевидной уязвимости практически все выбранные фигуры оказались за пределами страны и особого влияния на общественное мнение не оказывают. Более того, практически все они участвуют в войнах компромата и различных аппаратно-политических игрищах между столичными элитами».
Классическим примером такого купленного либерального оппозиционера является агент многих разведгоспод Мухар Аблязов, передаваемый «с рук на руки» британской MI-6 французской DGSE и обратно.
В то же время, не могу согласиться с мнением уважаемого Данияра Ашимбаева в том, что «либеральное направление, по сути, потерпело неудачу, не собрав ни электорат, ни лидеров». Вот что он пишет о результатах бурной деятельности грантоедов: «В сухом остатке существует небольшая правозащитная и либеральная молодежная тусовка, не имеющая серьезного потенциала. Хотя мы видим регулярное появление различных фигур, которые пытаются предложить себя в качестве “вождей местных демократов” с либеральной или национал-популистской окраской. Конечно, было бы неплохо, если либеральное течение получило бы какое-то политическое крыло, но в этом лагере так и не возникло ни серьезных фигур, ни структур. Слово “тусовка”, к сожалению, так и является определяющим (даже не “массовка”)».
Между тем, изначально коллективный Запад не планировал либерального будущего не только для Казахстана, но и для всего региона Центральной Азии. На тактическом уровне такой вариант допускался, но уже на уровне «оперативки», по всем сценариям западных спецслужб, в случае успешной реализации замыслов глобальных планировщиков, к власти должны был придти кровавый симбиоз местных силовиков с местными и/или завозными джихадистами. Январский путч 2022 года развивался именно по этому фарватеру, но был вовремя пресечён вмешательством России и ОДКБ.
Радикальный тренд не был «вторым направлением» деятельности акторов, как считает Ашимбаев, который пишет, что «пропаганда национализма, пантюркизма и панисламизма» велась ещё с имперских и советских времен. В основном она осуществлялась через “вражьи голоса”, затем – после распада Союза – главным инструментом стала Турция.
Не буду спорить, но замечу, что за руками отчетливо маячит Британская Корона и личный друг Эрдогана, глава MI-6 Ричард Мур, автор концепции «Большого Турана».
«В ответ на турецкую модель “османской интеграции” Астана выдвинула альтернативный проект развития Туркестана как духовного центра и аккуратно старается (как и Ташкент, Бишкек и Ашхабад) дружить с Анкарой на своих условиях», – оптимистично замечает Ашимбаев.
Стремясь оторвать Казахстан от сотрудничества и более доверительных отношений с Китаем, США развернули националистическую и панисламистскую пропаганду, нагнетая в американских СМИ истерию по поводу «казахских концлагерей» в СУАР и необходимости «защиты братьев». «Лагеря» эти до начала кампании считались уйгурскими, но для разжигания антикитайских настроений в Казахстане их назвали «казахскими».
«Президент Токаев достаточно резко отреагировал на попытку открытия “антикитайского фронта”, а власти не дали развернуться соответствующим “активистам”», – пишет Ашимбаев, игнорируя более-менее очевидный факт, что антикитайские настроения проникли в глубину казахстанского общества. Причина этого – не столько в эффективности американской пропаганды, сколько в агрессивности китайских «партнёров» на территории республики. Китайцев в Казахстане боятся на бытовом уровне, и переломить этот тренд можно лишь жёстко воздействуя на экономическое поведение китайских инвесторов и их представителей на территории республики.
«Национал-популистов в стране достаточно много, но серьёзных игроков и фигур здесь также не наблюдается. А соответствующие народные массы, сидящие в соцсетях и маргинализирующиеся, быстро скатываются в ксенофобскую истерию по любому поводу. Можно отметить, что ключевым фактором является определённая безнаказанность. Так, пристающие к беженцам от российской мобилизации, вряд ли рискнули презентовывать свои взгляды прибывшим в январе в рамках миссии ОДКБ российским десантникам», – отмечает Ашимбаев.
На взгляд же автора, относительно мнимой «маргинальности» националистических лидеров казахстанский политолог явно ошибается. «Такие люди подобны молнии: о них узнаешь, когда они поражают», – в этом я согласен с Александром Дюма.
Удар националистических «молний» в Казахстане в январе был купирован вооруженными силами России и ОДКБ, но можно представить, что могло быть, если бы союзники не подоспели на помощь…
Не могу не удивиться поразительному игнорированию членом Национального курултая РК потенциальной угрозы, исходящей от «более южных и бородатых игроков», основные интересы которых в регионе заключаются в «создании институтов сбора пожертвования и вербовки потенциальных боевиков на сирийский, афганский и иракский фронты».
Трудно себе представить, что тот же радикальный и идеологически мотивированный на установление всемирного халифата «министр войны» запрещённого в РФ ИГИЛ, бывший офицер таджикского ОМОНа Гулмурод Халимов, получивший всестороннюю подготовку в тренировочных лагерях ЦРУ, не намерен включить как Казахстан, так и всю Центральную Азию в состав гипотетической джихадистской империи. Халимова неоднократно объявляли погибшим, но он вновь появлялся, а затем исчезал в отрогах Северного Вазиристана, где он, возможно, затаился в ожидании зловещего часа «Х».
А если учесть, что «уровень распространения экстремистской идеологии активно растет, втягивая в свою орбиту деловые и политические элиты, маргиналитет, работников крупных производств, а заодно быстро сращиваясь с организованной преступностью», как, противореча одному из своих предыдущих тезисов, замечает Данияр Ашимбаев, то недооценка опасности со стороны радикалов сродни балансированию над пропастью с закрытыми глазами.
Не покидает ощущение, что казахстанский политолог просто опасается назвать вещи своими именами. Как иначе расценивать, к примеру, его утверждение, что «долгое время спецслужбы успешно противодействовали религиозному экстремизму, но с известного времени решили использовать их в своих целях»?
Спецслужбы всегда использовали религиозных экстремистов в своих целях, это далеко не бином Ньютона.
Январский путч, если рассматривать его без эмоций и пропаганды, представляет собой «попытку государственного переворота в интересах западных игроков», пишет Ашимбаев. Но, к сожалению, официальная позиция властей в последнее время все больше трактует январские события как мирное выступление честных патриотов Казахстана, которые подверглись жестоким и бесчеловечным пыткам в застенках правоохранительных органов.
Как иначе отнестись к тому, что полторы тысячи путчистов амнистированы и гуляют на свободе, нагуливая радикалистский жирок, а полсотни силовиков преданы суду и обречены на долгие отсидки?
Процитирую обширный, но ошибочный, если не сказать – лукавый – тезис Ашимбаева:
«Руководство КНБ планировало провести последовательность: социальный протест – мирные митинги с национал-популистской окраской и либерально-демократической поддержкой – противодействие лояльных президенту силовиков при нейтралитете КНБ и армии – “народное восстание” с участием ОПГ, радикальных ячеек и городского маргиналитета – создание прозападного ”правительства народного доверия”. Вместе с тем, достаточно много факторов, позволяющих предположить наличие второго уровня заговора, целью которого была бы радикализация и исламизация протеста. Нужно понимать, что западных партнёров Масимова устраивали бы оба варианта, поскольку взрыв в Казахстане по второму сценарию мог привезти к вооружённому вмешательству соседей – России и Китая, что можно было бы использовать для перерастания ситуации в гражданскую войну… Как известно, первый сценарий был сорван под руководством Токаева, а второй не состоялся благодаря точечному вмешательству ОДКБ».
Уважаемый Данияр! Это один сценарий-матрёшка. Учите матчасть, это же азы англосаксонских подрывных технологий! А президент Токаев вёл себя совершенно пассивно, пока не набрался смелости позвонить в Кремль с просьбой о спасении его лично и всей страны в придачу.
Ошибается Ашимбаев и в том, как ему кажется, «после января в Казахстане не оказалось сил, способных повторить попытку переворота». Эти силы никуда не делись, а просто затаились и сейчас начинают поднимать голову в силу того, что власти переворачивают январские события с ног на голову.
А «информационным давлением», задачей которого стала «калибровка» восприятия январских событий как «мирного протеста, расстрелянного режимом и оккупантами», а также втягивания Казахстана в российско-украинский конфликт на стороне Запада, занимаются топовые казахстанские СМИ, не так ли?
Понятно, что «руководство страны заявило о нейтралитете Казахстана и принятии решений исходя из государственных интересов. Понятно, что такая ситуация не устраивает большинство игроков, но у них нет сейчас эффективных методов воздействия на ситуацию».
Да есть у них эти методы, притом весьма эффективные, просто грамотные внешние авторы не собираются два путча подряд, а действуют исподволь, мягкой силой, которая у них всегда на высоте.
И перенос выборов на полтора года влево ничего не меняет. Новое вмешательство во внутренние дела Казахстана разворачивается уже сейчас в текущей реальности. «Поправки в законы, ограничивающее иностранное вмешательство в электоральный процесс» – это аргументация в пользу бедных. Даже в ходе январского путча внешнее вмешательство было достаточно долго незаметным. А нынешняя ползучая перелицовка чёрного в белое для ряда политологов (ни на кого не намекаю) и вовсе выглядит как добровольное решение казахстанских властей, взявших курс на «примирение» всех политических сил.
Вот и у Данияра Ашимбаева регулярные сообщения об увеличении «демократических бюджетов» со стороны США и ЕС вызывают настороженность.
Казахстан сейчас плывет по западному «течению», которое тянет его в омут новых путчей и радикалистских мятежей, даже не пытаясь выгрести на «чистую воду» дружбы со своим северным соседом. Но ведь в былые времена в геополитических омутах тонули и великие империи, не говоря уж о небольших республиках с предельно короткой историей непрочного суверенитета…
Владимир Прохватилов, старший научный сотрудник Академии военных наук
