Дорога, которую может накрыть густой туман
Российские компании со второй декады марта с.г. резко увеличили число запросов о помощи с обходом санкций Запада к представителям Казахстана. Это произошло после отказа Турции обеспечивать транзит подсанкционных товаров из ЕС и, в целом с Запада в Россию. О ряде эксцессов пишет Reuters со ссылкой на семь официальных турецких источников. По их данным, российский бизнес в последние недели буквально «завалил» казахстанских контрагентов предложениями о совместной работе. Речь идёт о том, чтобы наладить поставки товаров, особенно подсанкционных, «от телефонов и подшипников до деталей самолетов и редкоземельных металлов». Некий казахстанский предприниматель сообщил, что ему предложили 1 млн. долларов за помощь в перевозке лишь одного грузовика с «редкозёмами» из Австралии. Некоторые запросы отклоняются исходя из опасений казахов попасть под вторичные санкции, которыми наверняка шантажировал Блинкен в ходе недавнего вояжа в Астану.
Разумеется, настроенные вполне определённым образом британское агентство не может не драматизировать ситуацию, исходя из целей и задач ведущейся коллективным западом против России гибридной войны. Однако проблема действительно существует: Турция, ставшая для РФ крупнейшим хабом по обходу западных ограничений (по данным местного Фонда исследований экономической политики, россияне в 2022 году открыли здесь более 1300 фирм, что на 670% больше, чем в году предыдущем) и нарастившая поставки в Россию втрое за прошлый год, в начале марта прекратила, либо же растягивает по времени оформление таможенных документов практически на все товары, следующие в РФ. Неназванный правительственный чиновник заявил агентству Bloomberg, что такая ситуация связана с санкциями.
По данным западных и местных СМИ, 14 марта турецкий транзит заработал снова, однако при этом таможня расширила перечень транзитно-товарных ограничений, включив в него товары, попавшие в последние пакеты санкций. В частности, речь идёт об электрогенераторах, насосах, биноклях, радарах, снегоходах, запчастях для компьютеров, айфонов, грузовиков и многих других высокотехнологичных товарах. В свою очередь, США запретили с начала года запретили поставки электроники и бытовой техники дороже 300 долларов, если в объеме конкретных изделий этих категорий использовано больше 25% технологий или комплектующих США.
По оценке Reuters, «бум транзита через Казахстан, похоже, только начинается», что, конечно же, не остаётся незамеченным на Западе. Накануне СМИ запестрели сообщениями о некоей запускаемой с 1 апреля в Казахстане онлайн-системе, призванной отслеживать все товары, пересекающие границу республики: в Астане стремятся продемонстрировать, что входящая в ЕАЭС страна придерживается введённых Западом ограничений. «Наше правительство неоднократно и очень четко заявляло, что Казахстан не вводит никаких санкций и ограничений в торговле с Россией. Однако он не позволит обходить западные санкции и не станет площадкой для такого обхода. Мы понимаем все риски, связанные со вторичными санкциями, поэтому внимательно следим за нашей взаимной торговлей со всеми партнерами», – говорит некий высокопоставленной источник издания Eurasianet.org.
Впрочем, даже и без учёта вероятных затруднений, логистика через Казахстан (и в целом через Центральную Азию) в Россию по импортируемому ассортименту обходилась минимум в полтора раза дороже, чем аналогичные операции через Турцию. Особенно это касается поставок из вовлечённых в антироссийские санкции стран Азиатско-Тихоокеанского региона – Японии, Тайваня, Южной Кореи, Сингапура, Австралии, Новой Зеландии, «тихоокеанской» Франции. Соответственно, конечная розничная цена товаров, попадающих на российскую территорию через Центральную Азию – не менее чем вдвое дороже в сравнении с «турецким транзитом».
Если в 2021 году Турция занимала всего лишь 11-е место в списке внешнеторговых партнёров России, то только за первые 9 месяцев года начала СВО товарооборот удвоился до 47 миллиардов долларов выведя ближневосточную страну на третье место в российской торговле после Белоруссии и Китая. При этом до сих пор ни одно соглашение РФ по транзиту грузов через Турцию, в том числе по линии Босфор – Мраморное море – Дарданеллы, не содержит положения о регуляции соответствующих перевозок профильными органами обеих стран или какой-либо совместной транспортно-транзитной структурой. Напомним, в советско-турецком бессрочном соглашении «О прямом железнодорожном сообщении» (1961 г.), уточнившим предыдущие документы 1923 и 1937 гг., двусторонние и транзитные перевозки регулировались именно совместной профильной комиссией. Указанное соглашение фактически перестало действовать на рубеже 1980-х – 1990-х годов на фоне региональных конфликтов на Кавказе, прекращения работы Транскавазской железной дороги через Абхазию и Грузию, де-факто объявленной с апреля 1993 г. турецкой блокады Армении, поддержки Анкарой сепаратистских движений и террористических группировок на Северном Кавказе и т.д. После периода глухой враждебности 1990-х годов, несмотря на постепенно налаживающийся диалог с Москвой после прихода к власти администрации Эрдогана, такие перевозки (по железной дороге из Карса до Баку и далее по маршруту Баку – Хачмас – Самур – Дербент в Россию) носят разве что эпизодический характер. После запуска трансграничного железнодорожного сообщения из между Азербайджаном и Турцией Москве и Анкаре стоило бы подтвердить действие вышеупомянутого соглашения, внести в него соответствующие изменения, оговорив возможность транзита через территорию кавказских государств.
Частичному решению упомянутых проблем способствовала бы также регулярная работа трансчерноморского паромного маршрута порт Поти (Грузия) – порт Кавказ (РФ), так как между Арменией и Грузией железнодорожные перевозки ничем не ограничиваются. Но, хотя Ереван еще в июне 2022 г. анонсировал запуск парома, пока подвижек нет. Паромное сообщение не работает с 2018 года – отчасти оттого, что владеющая линией нидерландская кампания, следуя санкциям уклоняется от чёткого разрешения на российско-грузинские перевозки. Соответственно, владение указанной паромной линией российской, либо же смешанной российско-грузино-армянской кампанией было бы стратегически важно (в том числе с точки зрения хотя бы частичной нормализации российско-грузинских контактов), однако очевидно, что любой шаг в этом направлении наткнётся на жёсткое противодействие со стороны деструктивных сил в Грузии и отчасти в Армении.
Сложности в российско-турецких отношениях, обусловленные деструктивным внешним влиянием, могут обостриться в случае успеха на предстоящих 14 мая выборах считающегося более прозападным оппозиционного «альянса шести», в также при затяжном противостоянии по модели киевского «майдана», призванного, в случае успеха Эрдогана (в случае, если о нём оперативно и технически грамотно объявят), спровоцировать в стране масштабный внутриполитический кризис с непредсказуемыми последствиями. Пока же правительство Реджепа Эрдогана пытается выжать максимум возможного из реализации пресловутой «зерновой сделки», подтверждающей доминирующую роль Турции в черноморской, восточно-средиземноморской и ближневосточной торговле.
23 марта Эрдоган сообщил о предстоящем очередном телефонном разговоре с российским президентом. По словам турецкого лидера, ранее он активно обсуждал с Владимиром Путиным реализацию «зерновой» сделки, возможность обработки российского зерна на турецких мельницах (под которую, возможно, у Москвы ещё и испрашиваются кредиты) и отправки его беднейшим странам. «После того, как Москва вышла из украинской зерновой сделки, президенту Турции Реджепу Тайипу Эрдогану потребовалось всего два дня, чтобы заставить Россию вернуться к соглашению и отказаться от идеи блокирования экспорта украинского зерна. Скорость этих изменений показывает, насколько сильно выросло влияние Анкары на Москву за последние восемь месяцев, что резко меняет баланс отношений в пользу Турции», – пишет «Центр Карнеги», и если в этой оценке и есть доля некоторого преувеличения, то весьма небольшая. Наследники «Блистательной Порты» небезуспешно пользуется не только своей транзитной географией, так и тщательно выстраивавшейся в последние десятилетия лоббистской инфраструктурой. Растущая зависимость РФ от внешнеторгового транзита, а также правовые лакуны в сфере регулирования двусторонних и транзитных перевозок, вынужденно камуфлируемые неформальными договорённостями, всё более превращают российско-турецкое взаимодействие в «дорогу с односторонним движением», которую менее чем через два месяца может накрыть весьма густой туман.
Дмитрий Нефедов
