В конце октября в Москве состоялось очередное 51-е заседание Совета руководителей органов безопасности и специальных служб (СОРБ), в котором приняли участие главы органов безопасности Таджикистана, Кыргызстана, Узбекистана, России, Азербайджана, Армении, Беларуси. Одной из ключевых повесток заседания стала выработка мер по борьбе с деструктивной деятельностью иностранных НПО, НКО и международных организаций, которые используют инструменты «мягкой силы» для дестабилизации обстановки в странах СНГ, в частности несут угрозу безопасности в информационной сфере. Что же деструктивного в деятельности иностранных НПО?
НПО – помощь или разрушение
100 млн. долларов – именно такая сумма впервые была выделена из бюджета США в 1951 году, чтобы поддерживать антисоветскую деятельность в социалистических странах. Такое финансирование было предусмотрено законом «Об обеспечении безопасности». Эффективность таких мер подтверждалась увеличением числа перебежчиков из стран советского лагеря на Запад, что, по сути, стало «мягкой силой» внешней политики США. Под мягкой силой подразумевается способность привлекать на свою сторону и добиваться поддержки собственной повестки в международных отношениях с помощью распространения культурно-нравственных ценностей и эффективности политического курса страны. В то время как жесткая сила – это использование таких инструментов внешней политики, как военное вмешательство или экономическое давление.
В 1961 году американским конгрессом был принят закон «Об иностранной помощи», позволяющий правительству США оказывать материальную и техническую помощь другим странам. Тогда же было сформировано первое ведомство по международному развитию: United States Agency for International Development (USAID).
В 1975 году Леонид Брежнев подписал Хельсинский акт – соглашение о неиспользовании силы в Европе, что по итогу стало допуском для распространения западной идеологии в СССР.
Особо благоприятный климат для деятельности американских и европейских фондов, НПО, исследовательских институтов в странах Советского Союза сложился после его развала – к тому моменту у западных структур в СССР уже сформировался достаточный круг лиц, готовых сотрудничать с ними. Да и в целом, на сложившемся постсоветском пространстве идея об интеграции в западные сообщества воспринималась в тот период весьма оптимистично. Показательными являются цифры: в 1987 году, перед началом перестройки в СССР, было зарегистрировано около 40 иностранных некоммерческих организаций, а по данным 2012 года их количество составило уже 300 тысяч. Самые крупные из них: Фонды Сороса, Фонд «Новая Евразия», Фонд Форда, Фонд Рокфеллера, Фонд Гейтса, Национальный фонд в поддержку демократии.
Несмотря на огромное количество фондов и некоммерческих организаций, если подробно проанализировать взаимосвязи между проектами, в частности финансирование, то головных центров этой «мягкой силы» по факту – единицы. Так, например, подавляющая часть ныне действующих НПО финансируется через USAID.
Своими официальными задачами такие организации ставят поддержку демократии, правозащиту, создание гражданского общества, развитие образования и решение других социальных и экологических проблем. Однако по факту финансируемые Западом международные организации мало затрагивают локальные проблемы, а занимаются по большей части повесткой спонсоров, например, радикальным феминизмом или ювенальной юстицией – при том, что навязываемые ими ценности зачастую являются разрушением традиционных ценностей, в частности, в странах Центральной Азии. Помимо этого негласными целями западных НПО в других странах является формирование их зависимости от финансирования, закабаление их кредитами, сдерживание самостоятельного развития этих стран, контроль за органами власти, взращивание агентов или целого поколения граждан, разделяющих ценности и интересы западных стран.
Как это выглядит на практике? Возьмем самый банальный пример: НПО занимается предоставлением обучения в области IT-технологий: сфере, наиболее востребованной в нынешнее время, а IT-специалисты, как правило, имеют не слишком крепкую привязанность к стране проживания. Предлагаемые такими НПО безобидные, на первый взгляд, образовательные программы, видеоуроки и лекции имеют определенный идеологический уклон и определенные «крючки» для пользователей, например, приглашения перейти на основной сайт платформы, где помимо IT-просвещения, их ждут антироссийские пропагандистские материалы, например, содержащие информацию о способах организации протестных движений или о том, как максимально комфортно уехать из России.
Или, например, в Грузии силами USAID планируется запустить обучение для школьных учителей воспитания будущих поколений, готовых к проявлению гражданской позиции; в Кыргызстане по линии проекта «Местное преобразование» выделяют по $50 тыс. на частные детсады и обучают выпускников детдомов «безопасной и ответственной миграции».
Для достижения собственных идеологических интересов США вливают в страны постсоветского пространства миллиарды долларов. В 2022 году траты USAID увеличились на 40%, а на 2023 год президент США запросил на «демократию» за рубежом уже 60 млрд. долларов.
«Здесь надо четко отделять друг от друга НПО, которые решают реальные проблемы людей, от тех, кто под прикрытием правозащитной деятельности продвигает внутреннюю повестку стран Запада, – считает Дмитрий Орлов, эксперт по Центральной Азии. – В силу того, что в публичном поле преобладают как раз последние, деятельность тех НПО, которые помогают людям по-настоящему, практически незаметна. Об их работе можно прочесть только в специальных отчетах и паре-тройке публикаций так называемого «отчетного характера». Поэтому, когда задается вопрос: «Полезна ли для страны (неважно какой) деятельность НПО?», то однозначного ответа на него никто не даст. Потому что опыт деятельности «третьего сектора» – как положительный, так и отрицательный».
Цветные революции
В своём стремлении к глобальному доминированию США и НАТО стремятся использовать гибкую и комплексную стратегию военно-политического влияния. Наряду с традиционными методами силового воздействия большое внимание политическими стратегами уделяется ресурсам «мягкой силы», которые способствуют серьезным изменениям внутри стран, смене политической власти «снизу» в результате мирных протестов – это получило название «цветные революции».
О том, что США занимается организацией госпереворотов проговорился Джон Болтон, экс-советник бывшего президента США Дональда Трампа по национальной безопасности. В эфире американского телеканала CNN на реплику ведущего о том, что «для руководства погромами (в Капитолии) не обязательно быть очень умным», Болтон парировал: «Я не согласен как человек, который участвовал в планировании государственного переворота – не здесь, а в других местах. Это требует много работы».
Как «мягкая сила» способная устроить госпереворот? На начальном этапе в стране, где предполагается смена власти, под предлогом демократизации общества разворачивается деятельность ряда координирующих неправительственных (сетевых) структур, каждая из которых действует по строго определенному направлению. Это, например, поддержка оппозиционных партий; работа с представителями органов местного самоуправления, направленная на ослабление управляемости ими из центра; развитие «альтернативных» государственным СМИ подконтрольных НПО.
Таким образом, осуществляется информационная обработка общественного мнения, создание негативного образа действующего руководства и позитивного образа оппозиции. Создаются условия прессинга властей и навязывание института международных наблюдателей для контроля за любой проблемой. Во время государственных выборов: международные рейтинговые агентства заранее сообщают о победе прозападного кандидата, официальные результаты выборов опротестовываются западными «независимыми» наблюдателями, поднимается шум в местной прессе с широким освещением на Западе, вывод людей на улицы и организация акций гражданского неповиновения.
«Бульдозерная революция» в Сербии в 2000 году: Слободан Милошевич сложил полномочия президента в результате международного политического, экономического давления и внутриполитической напряженности. Основную силу среди протестующих составляла молодежная организация «Отпор», основанная на американские гранты, которая провела целый ряд эффективных ненасильственных кампаний против действующей власти. «Отпор» стал прототипом для создания подобных организаций в других нестабильных странах: «Кмара» в Грузии, «Пора» в Украине, «Кифайа» в Египте и т.д. Сами бывшие участники «Отпора» проводили встречи и семинары с украинскими и грузинскими представителями для передачи своего опыта.
«Революция роз» в Грузии в 2003 году: в результате протестов и обвинения в фальсификации парламентских выборов к власти пришел Михаил Саакашвили. Причиной, по которой США был интересен этот госпереворот, являлись попытки действующего на тот момент президента Грузии Эдуарда Шеварнадзе восстановить экономические отношения с Россией. При этом за 3 года до событий USAID начала последовательно перенаправлять объем помощи от правительства Шеварнадзе в сторону оппозиционных партий.
«Оранжевая революция» в Украине в 2004 году: сторонники проигравшего на выборах Виктора Ющенко обвинили власть в фальсификации результатов, что привело к массовым беспорядкам и установлению власти Ющенко. За 3 года до этого США через НПО Freedom House потратили на спонсирование украинской оппозиции около 65 млн. долларов.
«Тюльпановая революция» в Кыргызстане в 2005 году: и снова обвинение властей в фальсификации выборов, массовые беспорядки и погромы, в результате чего к власти пришел оппозиционер Курманбек Бакиев (при этом уже через год начались протесты за его отставку). К началу 2005 года в стране было создано несколько тысяч неправительственных организаций, существующих на американские и европейские гранты. По количеству НПО на душу населения Кыргызстан превзошел все страны СНГ – особое внимание уделялось влиянию на молодежь.
На проведение двух «цветных революций» в Украине и Кыргызстане США потратили более 110 млн. долларов. Такие цифры озвучили авторы французского документального фильма «Революция.com или США: Завоевание Востока».
«Евромайдан» в Украине в 2013 году: Беспорядки разгорелись на фоне решения Януковича отложить подписание соглашения об ассоциации с ЕС. Представители американских властей прямо с Майдана Незалежности открыто хвастались многомиллиардными вложениями в «демократический режим» и поддержкой оппозиционных организаций, при том, что по официальным данным они исчислялись значительно меньшими суммами.
При этом, как считает эксперт по Центральной Азии Дмитрий Орлов, не стоит слишком переоценивать возможности НПО: «Деятельность НПО — один из многих инструментов переворота или конфликта. Иначе говоря, «третий сектор» – всего лишь ширма, за которой работают совершенно другие структуры. Излишняя «демонизация» образа НПО мешает, таким образом, объективному изучению этого феномена в целом. Максимум, на что они способны — обеспечивать идеологическую поддержку неких сил, заинтересованных в переворотах и межгосударственных конфликтах. И тут уже все зависит от того, насколько силен в странах, где активничают эти НПО, иммунитет от внешнего влияния, а также эффективности и управляемости властных структур».
Влияние западных НПО в Центральной Азии
С конца прошлого века правительство США начало разрабатывать свою особую стратегию в центральноазиатском регионе. А по мере нарастания в России антиамериканского настроения, США стало уделять республикам Центральной Азии особое внимание, опасаясь усиления воздействия в регионе России, а позже и Китая, и потери собственного влияния.
Одна из главных линий воздействия – различные фонды, международные организации и НПО, среди которых ОБСЕ, USAID, NDI, National Endowment for Democracy, Фонд Сороса, «Фридом Хауз», Foundation to Promote Open Society, «Ассоциация развития гражданского общества», голландский Фонд Хивос, «Интл Глобал Карренсис Лимитед», «Интл Фестоне Лимитед», Фонд Евразия в Центральной Азии, германский «Институт открытого общества», Фонд Фридриха Эберта, Фонд Аденауэра и т.д.
Официальные цели оказываемой помощи – защита природы, борьба с эпидемиями, ликвидация последствий стихийных бедствий, здравоохранение, образование, верховенство права, водоснабжение. В реальности же вся подобная «помощь» направлена на продвижение внешнеполитических интересов США и ЕС в странах региона, вмешательство в их внутренние дела, разрушение традиционных ценностей и культуры центральноазиатских социумов и осложнение отношений этих государств с Россией и Китаем.
Особое внимание в своих программах страны Запада уделяют работе с молодежью: в регионе действует множество образовательных и обменных программ (Исследовательская программа стипендий Фулбрайта, программа Хьюберта Хамфри, FLEX, Global UGRAD), которые дают возможность в течение определенного времени обучаться в США. На уровне программы «ERASMUS +» проводятся структурные реформы в сфере образования Таджикистана и Кыргызстана. Американская компания ISOC создает в школах точки доступа к базе с учебниками и другой литературой. USAID реализует в Центральной Азии программу молодежного парламента, выращивая молодых лидеров. CSSF «развивает» СМИ в Центральной Азии, «продвигая свободное обращение достоверной информации», вовлекая в программу тех, кто наиболее подвержен «российской дезинформации».
С 1 октября 2018 г. по 30 сентября 2023 г. в Казахстане, Узбекистане и Таджикистане была запущена новая программа, осуществляемая американской НПО «Internews Network» и финансируемая USAID (бюджет программы – 15 млн. долларов). Официальная цель – «развитие сбалансированной информационной среды» и вовлечение граждан в жизнь общества. Речь идёт о насаждении западной модели гражданского общества. «Медиа и гражданское общество совместно могут противодействовать дезинформации» – таков девиз программы MediaCAMP. Под дезинформацией имеются в виду любые положительные сообщения о российской действительности.
Фонд Эберта работает с молодежью Казахстана по широкому спектру областей с фокусом на политическое и гражданское образование. Эта организация также проводит «гендерные школы», очевидно разрушающие традиционный институт семьи, и реализует спецпроект «История репрессий», направленный на разрушение отношений стран региона с Россией.
Ежегодно сумма выделяемых из бюджета США средств на проекты демократии в Центральной Азии только увеличивается. Осуществляется прямое вмешательство во внутренние дела, в частности, в ход выборов, мониторинг избирательного процесса, освещение процессов в СМИ.
В Таджикистане USAID способствовал принятию закона, который позволил 60% из 3000 зарегистрированных НПО пройти перерегистрацию.
«Помощь» со стороны ЕС в сфере «защиты прав человека» осуществляется в рамках программы «Негосударственные структуры в деятельности по развитию» и Европейского инструмента в области демократии и прав человека. Европейские посольства, институты, международные организации и НПО наравне с США финансируют либеральную оппозицию, СМИ, националистические структуры и исламских экстремистов под видом «обеспечения свободы вероисповедания».
Западная «помощь» также проникает в сферы энергетики, водопользования, экологии, которые имеют мало отношения к развитию демократии, зато дают возможность Западу получить контроль над ресурсами стран Центральной Азии, а также реализовать планы ЕС по формированию энергетических коридоров в обход России.
Переориентация направлений поддержки со стороны американских фондов по странам региона основана на конкретных интересах Соединенных Штатов, позициях местных властей и наиболее чувствительных проблемах, затрагивающих гражданское общество. В Казахстане важное место занимает развитие неправительственных организаций социальной и общественно-политической направленности, а также правозащитная тематика. В Кыргызстане акцент делается на развитии сферы здравоохранения, социального обслуживания населения и содействия политическим процессам и реформам. В Таджикистане основное внимание уделяется сфере образования и расширению доступа к информации. В Туркменистане и Узбекистане американские фонды концентрируются на защите прав человека и информационных проектах.
«Вопреки устоявшемуся в обществе стереотипу, НПО — это не только те, кого мы знаем, как «грантоедов», – говорит эксперт по Центральной Азии Дмитрий Орлов. – Под определение «неправительственных» подходят любые организации, которые стоят вне государственной системы. Это и профсоюзы, и профессиональные коллегии (адвокатов, например), клубы спортивных болельщиков, советы ветеранов силовых структур, ассоциации выпускников вузов, советы аксакалов и даже политические партии. Организованные преступные группировки — это тоже НПО. Такой вот парадокс.
Но, поскольку мы сейчас говорим о тех НПО, которые финансируются из-за рубежа, то в публичном поле стран Центральной Азии не видно ни одной неправительственной организации, которая была бы инструментом внешней политики своего государства. Зато полно тех, кто продвигает внешнеполитические интересы чужих государств — США, например, Британии или кого-то из Евросоюза.
Вообще надо отметить, что Центральная Азия представляет интерес не столько сама по себе, сколько как геополитический инструмент, который хорош уже потому, что его можно использовать не только против России, но и Китая, Ирана — далее везде. Кыргызстан и Таджикистан имеют маленькие территории, поэтому хаос здесь не будет сильно критичным для соседей. Но если его удастся создать в Казахстане, Туркменистане или Узбекистане, то он распространится на весь регион».
Механизмы регулирования деятельности НПО
Противостоят ли власти стран Центральной Азии негативному влиянию западных стран через НПО? О том, какие механизмы регулирования деятельности иностранных неправительственных организаций применяются в странах региона, рассказал эксперт по Центральной Азии Дмитрий Орлов:
«Естественно, во всех странах региона в отношении НПО существуют свои национальные законы и подзаконные акты, которые устанавливают разные правила игры. В Туркменистане, например, государство держит под своим контролем все финансовые потоки, поступающие из-за рубежа на общественную деятельность. Если туркменская НПО выиграет грант, она обязана сдать документы в министерство экономики и финансов. Также власти устанавливают «пороговую сумму», которую не должен превышать размер гранта.
В Кыргызстане прошлогодние поправки в закон об НПО обязывают их отчитываться об источниках финансирования. Сам «третий сектор» считает их репрессивными. Попытки привести деятельность НПО в некие рамки, которые одна часть общества считает репрессивными, а вторая — необходимыми, в Кыргызстане предпринимались и ранее. Но они всякий раз наталкивались на сопротивление как самого «третьего сектора», так и тех, кто за ним стоит — международных организаций и иностранных посольств.
Закон об НПО Казахстана требует, чтобы все местные и иностранные общественные организации, работающие в республике, предоставляли правительству всю информацию о персонале, активах, спонсорах, деятельности, а также прошлых и текущих проектах. И не дай бог власть сочтет, что НПО не выполнила требования закона — ее оштрафуют и даже могут «временно приостановить» деятельность.
В Узбекистане учредителями ННО (некоммерческая негосударственная организация) должны быть не менее 10 человек, а процесс регистрации длится месяц. Кроме того, узбекские ННО обязаны согласовывать с властями все свои мероприятия. При этом необходимо за 20 дней до проведения мероприятий предоставить полную информацию с паспортными данными и родом деятельности всех участников мероприятия, в том числе — иностранных.
В Таджикистане для НПО обязательны требования о публикации подробных финансовых отчетов на их сайтах в Интернете. Наличие у неправительственных организаций веб-сайтов в республике также обязательно. Что касается иностранного финансирования, то его требуется регистрировать в «Реестре гуманитарной помощи общественным объединениям Республики Таджикистан».
Очевидно, что с целью противостояния подобным механизмам необходима всесторонняя разработка мер противодействия дестабилизирующей деятельности международных НПО, что предполагает вовлечение всех звеньев государственной и общественной политики.
Матлубаи КОДИРЗОД
DIalog.TJ