Как конфликт на Украине изменил стратегию Пекина.
Когда Россия начала специальную военную операцию на Украине, Пекин был очень сильно озадачен. На протяжении нескольких недель после ввода российских войск на украинскую территорию Китай ограничивался путаными и высокопарными заявлениями, а его дипломаты, пропагандисты и представители министерства иностранных дел пытались понять, каково отношение китайского руководителя Си Цзиньпина к начавшемуся конфликту. “Не знающее границ” партнерство Си с российским президентом Владимиром Путиным грозило серьезными репутационными рисками.
С начала конфликта прошло почти полгода, и конца ему не видно. В этих условиях Пекин большей частью определился со своей позицией. Поначалу он был встревожен тем, что конфликт приведет к существенному увеличению военных расходов в Европе, однако эти опасения не сбылись. Китай предпочел бы, чтобы он завершился несомненной победой России, но у него есть и другое пожелание: чтобы Соединенные Штаты и Европа истощили свои запасы военной техники и вооружений, поставляя их Украине.Между тем рост цен на энергоресурсы и инфляция грозят ослабить решимость европейских стран в вопросе сохранения санкций, и Пекин начинает ощущать, как постепенно разрушается трансатлантическое единство. И хотя в передовых демократических странах общественное мнение о Китае явно ухудшилось, на глобальном Юге Пекин по-прежнему пользуется широким признанием, так как оказывает помощь в развитии и подает нужные дипломатические сигналы.
В то же время Пекин пришел к выводу, что независимо от исхода конфликта его собственное внешнее окружение стало намного опаснее. Китайские аналитики видят, как усиливается раскол между западными демократиями и различными недемократическими странами, включая Китай и Россию. Пекин беспокоит то, что Соединенные Штаты могут воспользоваться этими расширяющимися линиями противостояния и создать экономические, технологические и военные коалиции с целью сдерживания Китая. Он считает, что Вашингтон и Тайбэй специально нагнетают региональную напряженность, напрямую связывая украинский конфликт с безопасностью Тайваня. А еще Пекин встревожен тем, что из-за усиления международной поддержки Тайваня будут сорваны его планы по “воссоединению”.
Из-за таких представлений о вмешательстве Запада Пекин снова перешел в наступление. В перспективе его внешняя политика все больше будет строиться на агрессивном отстаивании китайских интересов и поиске новых путей обретения глобальной власти и влияния, которые идут в обход контролируемых Западом узких мест.
Кто рассказчик
Переориентация Пекина с началом российской операции заметна в нескольких областях. На высшем уровне руководства в этом году была провозглашена новая стратегическая концепция под названием “Инициатива глобальной безопасности” (ИГБ). Данная инициатива пока находится лишь на начальном этапе, но уже сейчас ясно, что в ней объединены несколько направлений формирующейся концептуальной модели мирового порядка. Но гораздо важнее другое. Эта инициатива сигнализирует о попытке Си подорвать доверие международного сообщества к Соединенным Штатам как к гаранту региональной и глобальной стабильности, а также создать некую платформу, вокруг которой КНР будет выстраивать и усиливать собственные партнерства. ИГБ также противостоит ложным, как считает Пекин, представлениям об агрессивности и ревизионизме Китая.
Впервые Си изложил Инициативу глобальной безопасности в своей виртуальной речи в апреле. Строго говоря, нового в этом выступлении Си было мало. Но провозглашая ИГБ, Си стремился вырвать из рук США, их европейских союзников и партнеров из Индо-Тихоокеанского региона контроль над информационной картиной глобальной безопасности, а также отбить у зарубежных стран желание вступать в военные блоки и группировки, которыми управляют Соединенные Штаты. Выдвинув такую инициативу, Си положил на стол переговоров некий аргумент, который можно противопоставить США в ходе дискуссии о внешнем облике и внутреннем содержании международного порядка после украинского кризиса. В основе китайского повествования лежит идея о том, что КНР — это сила стабильности и предсказуемости, противостоящая все более неустойчивой и капризной Америке.
Не менее важно и другое. Пекин продолжает позиционировать себя в качестве новатора и лидера в системе глобального управления XXI века. Когда была провозглашена ИГБ, ее стали постоянно включать как пункт повестки в отчеты о двусторонних и многосторонних встречах Китая со странами Юго-Восточной Азии, Африки и Латинской Америки. Это свидетельствует о том, что Пекин настаивает на дипломатическом продвижении своей новой инициативы и на ее включении в терминологический словарь глобального управления. ИГБ пока не находит особого отклика в Токио, Канберре и Брюсселе, но о ней непременно будут говорить в Джакарте, Исламабаде и Монтевидео, где налицо недовольство международным порядком под руководством США.
Си в своей апрельской речи подтвердил, что стратегическое партнерство между Китаем и Россией будет продолжаться, несмотря на спецоперацию Путина на Украине. В частности, Си упомянул “неделимую безопасность”, вспомнив фразу из начала 1970-х годов, которой пользовались на переговорах между Советским Союзом и Западом под названием Хельсинкский процесс. Но при Путине этот термин лег в основу российских аргументов о том, что расширение НАТО напрямую угрожает безопасности России. Китайские официальные лица предельно ясно показали, что Пекин видит прямую связь между расширяющимся присутствием НАТО в Европе и разрастающейся коалицией военных партнеров США в Индо-Тихоокеанском регионе. Как подчеркнул в своем майском выступлении высокопоставленный китайский дипломат Ле Юйчэн (Le Yucheng), “Соединенные Штаты уже довольно давно играют мускулами на китайском пороге, создавая эксклюзивные группировки против Китая и раздувая проблему Тайваня, чтобы проверить, каков у Пекина предел терпения”. Далее он сказал: “Если это не азиатско-тихоокеанская версия натовской экспансии, то что?” Такая увязка безопасности России и Китая также стала центральной составляющей совместного заявления Си и Путина, которое прозвучало 4 февраля.
Больше друзей и крепче дружба
В рамках переориентации своей политики после начала российской операции Китай также стремительно укрепляет партнерства со странами, не входящими в западный лагерь, то есть, с большинством государств глобального Юга. Китай уже давно стремится к укреплению дружбы с зарубежными странами, но сейчас он признает, что некоторые государства, например, европейские демократии, никогда не встанут на его сторону, если будут вынуждены сделать выбор. Говоря об Украине, Ле Юйчэн в марте пожаловался: “Некоторые ведущие страны дают голословные обещания маленьким государствам, превращают такие маленькие страны в своих пешек и даже используют их для ведения опосредованных войн”. Пекин не хочет столкнуться с таким же развитием событий в случае начала конфликта с Тайванем или с какими-то другими соседями. Китайский ученый Юань Чжэн (Yuan Zheng) объяснил точку зрения КНР так: “Пекин считает, что некоторые американские воинственные ястребы и агрессивные группировки рассчитывают на начало опосредованной войны в китайском географическом окружении”. Хотя китайское руководство уверено в политической системе своей страны и в усилении ее экономической и военной мощи, оно признает зависимость КНР от импорта товаров и ресурсов, которые обеспечивают ее развитие и содействуют укреплению военного потенциала. Соответственно, Пекин стремительно углубляет и расширяет свои партнерства, дабы обезопасить себя от болезненных санкций и не остаться в одиночестве в трудные времена. Для этого он укрепляет двусторонние отношения с Саудовской Аравией и Венесуэлой. В августе в Венесуэле пройдут соревнования снайперов в рамках военных учений под руководством России. В них могут принять участие Китай, Россия, Иран и еще десять стран. Это будет демонстрация силы в Западном полушарии, явно направленная против США.
Китай также стремится к укреплению блоков государств, которые его поддерживают, или как минимум не поддерживают США. Прежде всего, Пекин стремится к укреплению и расширению БРИКС в составе Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки, видя в этом объединении альтернативный блок развивающегося мира, который должен создать конкуренцию Четырехстороннему диалогу по безопасности (QUAD), G7 и G20. В мае министр иностранных дел КНР Ван И (Wang Yi) провел встречу министров иностранных дел стран БРИКС, пригласив на нее еще девять гостей, в том числе из Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов. Через месяц уже сам Си проводил саммит БРИКС, на котором выступил за расширения состава этого объединения и предложил новые инициативы по сотрудничеству в сфере цифровой экономики, торговли, инвестиций и цепочек снабжения. Си также пригласил беспрецедентное число мировых лидеров (13 глав государств) к участию в диалоге высокого уровня со странами БРИКС о глобальном развитии. Среди них — президент Ирана Ибрахим Раиси и премьер-министр Камбоджи Хун Сен. Вскоре после этого Аргентина и Иран подали официальные заявки на вступление в БРИКС. Также интерес к вступлению проявили Египет, Саудовская Аравия и Турция. В июле Москва даже предложила членам этого объединения создать “новую мировую резервную валюту, которая будет лучше служить их экономическим интересам”.
Наряду с расширением БРИКС Пекин стремится трансформировать Шанхайскую организацию сотрудничества, членом которой является Россия, превратив ее в мощный блок, который сможет использовать свои глубокие политические, экономические и военные связи в качестве инструмента давления. Китай уже давно настаивает на расширении экономического сотрудничества в рамках ШОС и предлагает заключить соглашение о свободной торговле, а также открыть банк ШОС. В прошлом году его предложения не дали желаемого результата, но в мае этого года ШОС обсудила вопрос о наращивании взаимодействия между странами-членами, особенно в сфере международной безопасности и экономического сотрудничества. число членов ШОС в этом году увеличится, так как в нее вступит Иран, а в будущем не исключено членство Белоруссии. Поэтому данная организация наверняка будет действовать более напористо на мировой сцене. В июне этого года Тегеран предложил ШОС создать единую валюту и выразил надежду, что эта организация станет “концертом незападных великих держав”.
Сейчас чрезвычайно важно наблюдать за тем, как Китай, Россия и Иран будут укреплять отношения друг с другом внутри блоков и за их рамками, и как они станут содействовать согласованию позиций стран, которые недовольны лидерством США. Еще одной переменной, влияющей на поддержку Китая со стороны развивающихся стран, станет способность Пекина использовать свои тесные взаимоотношения с Пакистаном и Саудовской Аравией с тем, чтобы заручиться содействием мусульманских государств, а также Организации исламского сотрудничества и Совета сотрудничества стран Персидского залива.
Подкрепляя слова силой
Последний компонент перестройки китайской внешней политики касается вооруженных сил. Пекин считает, что Запад не в состоянии понять и благожелательно отнестись к обоснованным, по его мнению, озабоченностям России в сфере безопасности. У Китая нет оснований полагать, что Соединенные Штаты и их союзники будут иначе относиться к его собственным озабоченностям. А поскольку дипломатия неэффективна, Китай может столкнуться с ситуацией, когда ему придется применить силу для демонстрации своей решимости.
В первую очередь это касается Тайваня, и Пекин больше, чем когда бы то ни было, обеспокоен американскими замыслами в отношении этого острова и усиливающимися, как он считает, провокациями США.В кругах китайских внешнеполитических аналитиков началась дискуссия о том, не надвигается ли очередной кризис в Тайваньском проливе, а если это так, то как Китай должен готовиться к нему. Дипломат Ян Цзечи (Yang Jiechi), ныне являющийся членом Политбюро КПК, заявил, что его страна предпримет “решительные действия” для защиты своих интересов, включая применение военной силы. Одновременно с этим Народно-освободительная армия Китая все чаще проводит учения вблизи Тайваня в попытке удержать третьи стороны от вмешательства. Такое развитие событий позволяет объяснить, почему Пекин выступил с необычайно резкими предостережениями по поводу визита на остров спикера палаты представителей США Нэнси Пелоси. Он заявил, что такой визит “окажет самое серьезное негативное воздействие на политические основы китайско-американских отношений”.
Было бы ошибкой отметать в сторону китайские предупреждения и угрозы военных акций только по той причине, что предыдущие предостережения не были осуществлены на практике. Вторжение на Тайвань по-прежнему маловероятно, однако у Пекина есть множество способов для эскалации напряженности и без начала вооруженного конфликта. Среди прочего, он может направить свои боевые самолеты для пролета над тайваньской территорией. А если Пекин пойдет на более радикальные действия из-за недовольства поведением США в последнее время, это легко может вылиться в полномасштабный кризис.
Все зависит от Си
Дадут ли результат последние попытки Китая изменить баланс сил и захватить инициативу? Пока неясно, изменит ли ИГБ основы международного порядка и станет ли она ключевой составляющей китайского подхода к глобальному управлению. Раньше Китай пытался, пусть и безрезультатно, направлять дискуссию по глобальной безопасности. Для этого им была разработана Новая концепция безопасности, нацеленная на расширение экономического и дипломатического взаимодействия. Впервые она была изложена в 1996 году. Конечно, в то время у Китая было меньше рычагов экономического и дипломатического воздействия. Независимо от конечного результата ИГБ дает хорошую возможность оценить, как Пекин будет направлять ход дискуссии по региональной и глобальной безопасности после предстоящего XX-го партийного съезда, который должен состояться осенью.
Усилия Пекина по расширению и активизации таких организаций, как БРИКС и ШОС, наталкиваются на определенные препятствия. Индия, например, является членом обоих объединений и может противодействовать неприкрытым антиамериканским усилиям. Но даже незначительное расширение возможностей и укрепление единства этих организаций поможет Пекину сорвать любые силовые и карательные действия, которые США с союзниками могут предпринять против КНР в предстоящие годы.
Но, пожалуй, самый важный фактор, формирующий стратегическое окружение Китая на перспективу, это сам Пекин. На бумаге уже можно различить первые контуры скорректированного китайского плана действий. Это углубление связей с глобальным Югом. Это перенацеливание действующих институтов во главе с Китаем, например, ШОС. Это новые концепции безопасности, совпадающие с китайскими представлениями о международном порядке. В случае правильной реализации данная стратегия несомненно осложнит внешнюю политику США. Но эти усилия потребуют немало времени, и они могут потерпеть крах, если все более агрессивные и напористые действия КНР против соседей породят международную реакцию отторжения или нежелание сотрудничать с Китаем. Увлечение Си “собственными целями” и его перегибы стали самым серьезным препятствием на пути осуществления грандиозной стратегии КНР. Его жажда власти вполне может обречь на неудачу китайскую внешнюю политику.
Авторы: Бонни Лин и Джуд Бланшетт
Источник: “INOcми.ру” (Foreign Policy, США)
