Уверенно действуя в ходе январских беспорядков, глава Казахстана Касым-Жомарт Токаев вышел из них куда более уверенным, сильным и независимым лидером, чем был накануне. В короткие сроки он смог забрать себе недостающие прежде рычаги власти в стране и легитимизировал свое положение единственного лидера в ходе недавних внеочередных президентских выборов.
Стоит отметить, что повестка, с которой Токаев шел на эти выборы, была практически полностью внутренней, однако совсем обойти внешнюю было просто невозможно.
Казахстан – это «ворота» в Среднюю Азию и Китай – регион, исторически находящийся на перекрестке торговых путей из Европы в Азию, страна, богатая залежами углеводородов и других полезных ископаемых, за которые ведут беспощадную борьбу транснациональные корпорации.
При этом следует учесть его особые связи именно с Россией, частью которой регион был более полутора веков. У наших стран остались не только самые серьезные культурные, языковые и гуманитарные связи, но и экономические, ведь еще каких-то 30 лет назад экономика наших стран была единым целым.
Тем не менее за годы независимости Казахстан был вынужден передать значительную часть своей экономики (в первую очередь речь о добыче углеводородов и прочих ископаемых) западным компаниям. Не потому, что был настроен антироссийски, как, скажем, страны Прибалтики, которые с удовольствием пожертвовали всем, что имели, ради присоединения к Европе. А потому что России как серьезного политического и экономического игрока в 1990-е и большую часть «нулевых» просто не существовало.
Эта ситуация и заложила основы казахской многовекторности, активно продвигавшуюся предшественником Токаева Нурсултаном Назарбаевым, которому долгие годы удавалось сидеть даже не на двух, а на трех-пяти стульях одновременно. Причем весьма успешно. Так, он одной рукой закладывал основы евразийской интеграции, стоя у истоков ЕАЭС, другой – продвигал пантюркистский проект, будучи одним из идеологов Организации тюркских государств – проекта антироссийского по сути.
Многовекторность – естественная парадигма развития Казахстана как самостоятельного государства, она зависит не только от личности президента. Разумеется, до тех пор, пока не случается серьезных перегибов.
В день досрочных выборов Токаев повторил тезис о том, что страна должна проводить многовекторную политику. «Я думаю, что с учетом геополитической позиции, с учетом того, что в нашу экономику вовлечено более 500 миллиардов долларов, учитывая, что на нашем рынке работают мировые компании, мы просто обязаны проводить многовекторную, как принято сейчас говорить, внешнюю политику», – заявил он журналистам.
По-своему он прав. Треть налоговых поступлений в бюджет Казахстана приходится на 30 крупнейших компаний с иностранным участием. Как пишет Finprom.kz, каждая вторая средняя и две из трёх крупных иностранных компаний в стране – предприятия с участием ЕС, США или Великобритании. Что касается нефтедобычи, то почти вся она принадлежит западным разработчикам: Royal Dutch Shell, Chevron, Eni, ExxonMobil, Total. Нефть остается главным экспортным товаром республики (половина экспорта), а с нею – медь, уголь, уран. И все это принадлежит по большей части западным компаниям. Не считаться с этим Астана действительно не может.
Правда, на их место все больше претендуют компании из Китая. Рост их присутствия особенно бурным стал именно при Токаеве. Если Назарбаева в каком-то смысле можно было назвать «прозападным» (и в экономическом, и в политическом смысле слова), то его преемника – «прокитайским»: он долгое время работал в Пекине, имеет там обширные связи.
Отмечу, кстати, что события января 2022 г. были многими экспертами расценены как попытка англосаксов остановить наступление Китая.
Стоит предположить, что именно эти два вектора останутся основными в политике Казахстана при новом президентском сроке Токаева. Вернее, лавирование между ними.
Что касается европейского вектора, то стоит напомнить, что за несколько дней до выборов Казахстан посетил глава дипломатии ЕС Жозеп Боррель, который в разговоре с Токаевым обещал возместить республике «сопутствующий ущерб» от антироссийских санкций, уверял в заинтересованности Брюсселя в поставках энергоносителей и сырья из Центральной Азии в обход России и даже предлагал для этого построить Транскаспийский газовый коридор из Центральной Азии в Евросоюз. Он даже деньги на это обещал – € 300 млрд, забыв, очевидно, что для прокладки «трубы» по дну Каспия нет никаких технологических возможностей, а главное – согласия России и Ирана. Наличие у него заявленной суммы – тоже большой вопрос.
Этот визит многие эксперты назвали отчаянной попыткой подкупа, причем попыткой абсолютно безуспешной. С учетом кризиса влияние Европы будет снижаться во всем мире, и этот вектор, в том числе для Казахстана, отходит на второй план.
Очевидно, на втором плане останется и турецкий вектор – Токаев изначально не демонстрировал к идеям «Великого Турана» того расположения, как его предшественник. Состоявшийся в середине месяца саммит ОТГ в Самарканде продемонстрировал скорее соперничество Казахстана и Узбекистана за лидерство в регионе, причем Турцию в качестве «старшего брата» ни там, ни там явно видеть не хотят, что подтвердилось абсолютно провальной попыткой Анкары протащить на саммит Северный Кипр хотя бы в качестве наблюдателя и довольно жесткая реакция на это того же Токаева.
Что же касается российского вектора, то очевидно, что конкурировать с китайцами и англосаксами в плане экономического влияния мы не можем при всем желании – эта возможность была упущена еще четверть века назад, а с нынешней экономикой о полноценной конкуренции пока речи быть не может. Тем не менее по размеру двустороннего товарооборота (экспорт плюс импорт товаров) главным партнером Казахстана традиционно является Россия. Больше всего товаров Казахстан импортирует именно у нас, а экспортирует (речь о сырье, конечно же) – в Китай. Тем не менее по инвестициям и Москва, и Пекин пока уступают Вашингтону.
Не менее важным для экономики является то, что Казахстан стал логистическим узлом для проекта «Один пояс – один путь»: он является одним из маршрутов торговых путей в Европу. Кроме того, через республику Поднебесная получает туркменский и узбекский газ.
Что касается политики, то у России здесь есть неоспоримое преимущество. Это и значительное число казахов, живущих в России, и еще большее число живущих в Казахстане русских и русскоязычных.
Последнее может стать как преимуществом, так и болевой точкой. Не секрет, что национализм в казахском обществе, конечно, всегда был не столь сильным, как у соседей, но он был и во времена Назарбаева, и сохраняется во времена Токаева. Причем стоит отметить, что масштаб его вырос после событий на Украине в 2014-м и особенно в 2022 г. Ведь тема возможности Русской весны в Казахстане, несмотря на свою утопичность, активно эксплуатируется националистами, причем, очевидно, не без благословения государства.
С одной стороны, Токаев в последнее время часто напоминал, что русский язык обладает статусом официального языка, его использованию препятствовать нельзя и даже предлагал создать организацию для его продвижения. С другой – при Токаеве в стране произошел целый ряд резонансных случаев проявления русофобии – языковые патрули, переход на латиницу, запрет на использование русского в рекламе, реабилитация басмачей и нацистского «Туркестанского легиона». Все это было и продолжалось и после января с. г., несмотря на то что именно России, молниеносно организовавшей переброску миротворческих сил ОДКБ в Казахстан, Токаев обязан – в контексте январских событий – сохранением своего кресла, а возможно, жизни. Хотя, как известно, должником себя он не считает.
Еще одним преимуществом российского вектора является факт векового гуманитарного единства наших народов. Евразийская интеграция – вещь куда более понятная и многим близкая, чем, к примеру, пантюркистская, в то время как Европа, США и Китай и вовсе не предлагают никакого политического проекта казахстанскому обществу.
Тем не менее необходимо понимать, что любая политическая идея хороша лишь тогда, когда она подкреплена экономическими возможностями, а этим Россия пока похвастаться не может, поэтому вынуждена мириться с многовекторностью, не будучи в состоянии заполнить образующегося из-за кризиса вакуума. Да и что греха таить, России сейчас не очень до Казахстана – значительные и экономические, и политические ресурсы отвлечены на СВО.
Хочется надеяться на то, что с успешным решением украинского вопроса появятся новые ресурсы и стимулы для выведения интеграции бывших советских республик на новый, соответствующий вызовам сегодняшнего дня уровень. А тогда и к адекватный оценке многовекторности можно будет вернуться.
