В интервью CABAR.asia руководительница группы гендерных экспертов Национального комитета по гендерному равенству Монголии Дүгэрсүрэнгийн Сүхжаргалмаа поделилась важными наблюдениями о социальной и экономической ситуации в Монголии, о роли женщин в обществе и культуре, а также о проблемах, с которыми они сталкиваются в условиях глобального изменения климата.
Дүгэрсүрэнгийн Сүхжаргалмаа является независимой консультанткой в области гендера, гражданского общества и развития в программе Центральноазиатского регионального экономического сотрудничества (ЦАРЭС). В ноябре нынешнего года в Астане прошел бизнес–форум «Гендер и Климат –2024», где она любезно согласилась дать интервью CABAR.asia.
Ее обширный опыт включает в себя работу в государственных и международных структурах над множеством программ и законов у себя в стране. Д. Сухжаргалмаа является одним из основных разработчиков закона о НПО Монголии (принят в 1997 году) и основным разработчиком закона о гендерном равенстве (принят в 2011 году).
Являясь президентом LEOS, одной из крупнейших женских организаций (1996-1998 гг.), а также членом правления и членом ряда других женских, правозащитных и развивающих ОГО, Д. Сухжаргалмаа имеет огромный опыт работы с гражданским обществом страны.
CABAR.asia: Ваша страна прошла через значительные изменения в последние десятилетия. Как это отразилось на жизни в сельской местности и в городах?
Дүгэрсүрэнгийн Сүхжаргалмаа: Разница между жизнью в сельской местности и в городах в Монголии очень велика. В начале 90-х годов, когда произошли серьёзные изменения, правительство не смогло провести такую политику, которая бы эффективно поддерживала сельских жителей и способствовала их развитию. Это привело к тому, что многие люди стали мигрировать в город. Сегодня почти половина населения живёт в одном городе — Улан-Баторе, и около 60% жителей этого города — это приезжие. Это, в свою очередь, свидетельствует о крупных экономических и социальных проблемах в нашей стране.
— Вы также упомянули термин «тирания пространства». Можете объяснить его значение?
— Это термин, который первоначально использовался для описания проблем в африканских странах, но он также подходит для Монголии. Когда в стране большие территории и небольшое население, правительству бывает сложно обеспечить доступ к услугам в удалённых районах.
В Монголии мы сталкиваемся с этой проблемой, и у нас не так сильно развиты гражданские организации, которые могли бы помогать в доставке услуг и контролировать исполнение государственных программ. Это создаёт трудности в обеспечении нормального социального обслуживания, особенно в удалённых районах. В 90-е годы это привело к резкому росту материнской и детской смертности, но сейчас ситуация начинает выправляться.
— Каковы основные проблемы, с которыми сталкиваются женщины и дети, живущие в сельских районах вашей страны?
— Мы до сих пор в значительной степени сохраняем кочевой образ жизни. Семьи животноводов дважды в год переезжают с летнего кочевья на зимовку. Эти люди сталкиваются с рядом проблем, особенно женщины, которые играют важную роль в хозяйстве, но их труд часто остаётся незамеченным. И вот нуждам этих женщин, в общем-то не столько уделяется внимании, сколько нужно. Женщина-животновод в нашей стране фактически выполняет неоплачиваемую работу. Она выполняет огромное количество работы, но её труд не оценивается должным образом. Это нужно изменить.
У нас большая проблема для сельских семей с детьми. Потому что животноводы разбросаны по большому пространству, живут одной, от силы двумя семьями. И детей они должны направлять в школы-интернаты. Когда у нас ввели образование с шести лет, шестилетки — это же маленькие дети, женщина оставляет мужа на пастбище, приезжает в районный центр, чтобы жить там, рядом со школой. Детям, в свою очередь, приходится покидать дом и жить в районных центрах рядом со школой, учиться в интернатах. Это создаёт серьёзные трудности для семей, особенно это накладывает тяжёлое бремя на женщин, ведь они оставляют дома, мужа, семью, а потом вынуждены организовывать жизнь на новом месте.
— Какие еще социальные и гендерные проблемы остаются актуальными в вашей стране?
— Одной из основных проблем остаётся участие женщин в принятии решений. Мы видим, что чем выше уровень власти, тем меньше женщин на руководящих позициях. Например, в госслужбе, если исключить преподавателей и врачей, 70% это женщины, но на самых высоких должностях они составляют лишь около 30%. Чем выше уровень, тем больше уменьшается количество женщин. К примеру, учительницы начальных классов почти 100% женщины. И чем дальше мы идем по ступенькам этой системы образования, тем оказывается больше мужчин. Мужчины занимают 80% высших постов, что, конечно, ограничивает возможности женщин для влияния на ключевые решения, что является серьёзной проблемой для равенства.
Но и социальные проблемы, проблемы с правами человека, с насилием в отношении женщины, те же самые, что и в других странах.
Наши самые первые в Монголии исследования гендерного насилия провели в 2017 году. В общем-то, большой разницы в сравнении с общемировыми показателями нет. Но интересно было то, что 60% сельских женщин сказали, что муж прав, если он сердится и жена не слушается, и будь он прав-неправ, нужно его слушаться. Ну ладно, 60% сельских женщин так считают, но оказалось, что 45% городских — тоже. Это уже много. То есть традиционные понятия в общем-то сохраняются.
Одна из самых больших проблем, с которыми сейчас сталкиваются женщины, это право собственности женщин. Когда я, например, спросила у наших банкиров, а как вы женщинам даете кредиты, на каких-то льготных условиях? Они говорят, что они пытаются. Я спросила, предоставляют ли им кредиты без залога? Они отвечают, «нет, мы только сейчас пытаемся решить эту проблему». И за этим стоит большая проблема. А кто собственник имущества? Чаще всего по традиции, это мужчина. У женщин же его нет.
— Скажите, пожалуйста, каким образом чувствуется изменение климата в Монголии?
— Изменение климата не обходит ни одну страну, к сожалению. У нас очень тяжело, потому что у нас и так сухой, засушливый климат. А в последние годы участились засухи и бескормица, как зимняя так и летняя бескормицы.
— Как люди выходят из этого положения, чем они кормят скот? Что делается правительством? Есть какие-то инициативы, кто помогает?
— У правительства всегда есть программа, у них есть буферный запас кормов и всего остального. Помогают неправительственные организации. Но вот в наших условиях борьба с такими явлениями — это скорее системная работа. Когда-то у нас приватизировали скот и наши животноводы стали смотреть, что выгоднее. Они стали выращивать больше коз на кашемир, на пух. А козы — это самые непригодные для благополучия пастбищ животные. И получилось, что потеряли баланс. А чтобы изменить это, для скотоводов нужен другой какой-то источник дохода. И это уже вне сил самих скотоводов, тем более женщин. Для того, чтобы это решать, нужно чтобы женщина-скотовод имела доступ к льготным кредитам.
— Есть ли в вашей стране прогресс в области гендерного равенства, например, в судебной системе или других сферах?
— Да, у нас наблюдается прогресс в части женского участия в судебной системе и адвокатуре. В нашей судебной системе и адвокатуре гораздо больше женщин, чем в других странах региона. Это позитивный момент, который стоит защищать и развивать. Например, как в системе образования почти 99% учителей начальных классов — женщины, так и в судебной системе у нас также много женщин-судей и женщин-адвокатов. Это важный шаг к обеспечению гендерного равенства.
Я считаю, что мы должны продолжать поддерживать эту тенденцию. Чем больше женщин в престижных профессиях, тем больше у нас будет женского представительства и прогресса на всех уровнях, включая политический и экономический.
Но сейчас у нас много инициатив, особенно у молодого поколения. Драйверы, те, которые толкают моторы социальных изменений, положительных изменений, — это всегда гражданское общество. Их ругают, их прижимают, им не дают финансов, по-всячески обзывают, но это обычно бывают они.
— Вы говорили о том, что есть какие-то особенности в монгольской культуре, которые значительно отличаются от традиционных ролей между мужчиной и женщиной, принятых, например, в странах Центральной Азии.
— Да, одной из положительных традиций, которая сохраняется в нашем обществе, является высокая роль женщины в семье и в хозяйстве. Монгольские женщины, как и все другие, часто несут на себе полный цикл хозяйственной жизни. Это важно, потому что женщины имеют не только трудовые, но и экономические права, что даёт им большую степень независимости. У нас до сих пор сохраняется эта традиция, и она способствует развитию нашей страны.
Конечно, женщины, занимающиеся скотоводством, сталкиваются с трудностями, связанными с неграмотностью, отсутствием прав собственности и неоплачиваемым трудом. Но при этом, следует отметить, что в традиционном монгольском обществе женщины имеют определенные права и лидерские качества. У нас есть традиционная наша культура, собственная – монгольская, в котором есть один положительный момент. Когда семья из мужчины и женщины живёт одна, а общества не видно где-то на протяжении 100, 200, 300 километров, между супругами складываются больше партнёрские отношения. То есть, между ними уважение и такой «teamwork». Мужчины хорошо участвуют в семейной жизни.
Где-то даже, по-моему, со средневековья все путешественники, которые заезжали в Монголию, в один голос писали, что монгольская женщина удивительна. Она несёт на себя полный цикл хозяйственной жизни. А когда мужа нет, у неё ещё были и экономические права. Она могла скот продавать скот, покупать. Ни в каком азиатском обществе такого вообще не наблюдалось. Вот это положительные черты, которые в общем-то до сих пор сохранились.
Я очень не хотела бы, чтобы в наших странах, у которых одинаковое политическое прошлое, где-то очень сильно пытались исправить это прошлое. Мы начали думать, что с этим надо смиряться. Нет. Потому что Монгольская народная республика, которая существовала до 1992 года, она сделала очень много, чтобы вывести женщину из юрты, сделать ее врачом, учительницей, геологом, физиком, правозащитницей, юристом, состояться в любой профессии. Это то, что нужно обязательно защищать. Защищать, смотря какие решения принимает правительство, какие законы применяются.
– Какие программы и законы в области гендерного равенства действуют в Монголии? Какова ситуация с лидерством женщин? Поддерживает ли государство их инициативы?
– Интересный вопрос. Я сама участвовала в разработке закона о гендерном равенстве в 2007–2008 годах. После моего отъезда этот процесс продолжился, и в 2011 году закон был принят. Это большое достижение. У нас создана эффективная национальная гендерная структура – Комитет по гендерному равенству, возглавляемый премьер-министром страны.
В процессе разработки мы выяснили, что гендерный вопрос оставался «сиротой» – он не входил ни в один портфель министра, ни в одну госпрограмму. Тогда мы прописали в законе чёткое распределение ответственности.
– Это был закон об осуществлении гендерного равенства?
– Да, закон был принят в 2011 году. И сегодня на форуме мы много говорили о личностях, которые двигают этот вопрос. Например, в секретариате национального комитета работали женщины, которых иначе как героинями не назовёшь. Они упорно шли к цели, несмотря на препятствия: будь то недопонимание со стороны министров или давление. Некоторые люди быстро сдаются, а они – нет. Они добивались принятия решений, которые предлагали. Это и есть пример женского лидерства.
– Таких женщин много в Монголии?
– Да, таких немало. У каждой свой подход. Кто-то действует жёстко и настойчиво – как танк, идёт вперёд, пока не достигнет цели. Если сегодня не примут их инициативу – они вернутся завтра. Другие находят более мягкие методы, используя юмор или дипломатичность. Но суть одна – это огромный человеческий потенциал.
– Несмотря на достижения, остаются ли проблемы с реализацией этого закона?
– Конечно, есть сложности с его исполнением. Закон подробно прописывает обязанности всех структур: парламента, правительства, судебной системы, национального комитета по правам человека, политических партий, НПО и гражданского общества.
Например, политические партии обязаны каждые два года предоставлять гендерный отчёт, а парламент должен заслушивать отчёт правительства о реализации закона. Однако после принятия закона в 2011 году первое парламентское слушание состоялось лишь в 2021 году – через 10 лет. Это показывает, что внедрение закона на практике требует времени и постоянного контроля.
— Как вы видите будущее для женщин в Монголии и в вашем регионе в целом?
— Я надеюсь, что в будущем мы сможем достичь большего гендерного равенства, особенно на уровне принятия политических и экономических решений. Это потребует времени и усилий, но я уверена, что с каждым годом мы будем видеть всё больше женщин, которые будут активно участвовать в жизни страны и влиять на процессы. Это важно для всего общества, потому что разнообразие в принятии решений всегда приносит лучшие результаты.
